Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер, или Не мечите бисера перед свиньями - [24]

Зазвонил черный телефон Элиота.

– Фонд Розуотера. Чем могу помочь?

– Мистер Розуотер, – сказал дрожащий женский голос, – говорит Стелла Вэйкби. – Голос умолк в ожидании ответа.

– А-а, здравствуйте, – ласково сказал Элиот. – Как мило, что вы позвонили! Рад вас слышать! – Он понятия не имел, кто такая эта Стелла.

– Мистер Розуотер, вы сами знаете, что я… я никогда ни о чем вас не просила.

– Знаю, конечно, знаю.

– У других людей бед меньше, а беспокоят они вас куда чаще.

– Я это за беспокойство не считаю. Правда, одни чаще обращаются, другие реже.

С Дианой Луун Ламперс Элиот так часто возился, что перестал отмечать в книге, когда и чем он ей помог. Сейчас он наугад добавил:

– А я часто думал, какое тяжкое бремя вам выпало на долю, очень тяжко…

– Ох, мистер Розуотер, если бы вы только знали… – Она громко зарыдала: – Ведь мы всегда говорили – мы за сенатора Розуотера, а вовсе не за этого Элиота. Мы всегда жили самостоятельно, чего бы это ни стоило. Сколько раз, бывало, прохожу на улице мимо вас и нарочно отворачиваюсь. И вовсе не потому, что я против вас, просто хотелось показать, что мы, Вэйкби, ни в чем не нуждаемся.

– Я так и понимал. И очень за вас радовался. Элиот, конечно, не помнил, чтобы какая-то женщина от него отворачивалась на улице, да и выходил он из дому так редко, что у этой бедной Стеллы вряд ли была возможность проявлять свои чувства по отношению к нему. Он правильно догадывался, что живет она в горькой нужде где-то на окраине, редко показывается на людях в своем отрепье и только воображает, что и она как-то причастна к жизни города, и что все ее знают, вполне возможно, она как-то раз и прошла по улице мимо Элиота, но этот единственный раз превратился в ее воображении в тысячу небывших встреч, и, как игра светотеней, перед ней возникали самые разнообразные драматические ситуации.

– Нынче ночью мне никак не спалось, вот и вышла побродить…

– Видно, вы часто так прогуливаетесь.

– Господи, мистер Розуотер, я и в полнолуние брожу, и когда месяц молодой, да и темной ночью расхаживаю.

– А сегодня еще и дождь идет.

– Дождь люблю.

– И я тоже.

– Нынче вышла, смотрю – у соседей свет горит.

– Слава богу, что соседи близко.

– Постучала я к ним, они меня впустили. И я им говорю: «Мне помочь надо, мне без помощи никак нельзя, не знаю, куда мне деваться, так дальше жить нельзя, да и неохота мне жить, если сейчас меня не выручат. Не могу я больше стоять за сенатора Розуотера, больше мне невмоготу…»

– Полно, полно, не плачьте!

– Вот они и посадили меня в машину, повезли к телефонной будке и говорят: «Ты позвони Элиоту, он тебе поможет». Вот я и позвонила.

– Хотите сейчас ко мне зайти, голубушка, или подождем до завтра?

– До завтра… – неуверенно повторил голос.

– Вот и чудесно. В любое удобное для вас время, дорогая моя.

– Значит, до завтра.

– До завтра, голубушка. И день, наверное, будет славный.

– Слава Богу!

– Что вы, что вы!

– Ох, мистер Розуотер, спасибо Господу, что вы живете на свете!

Элиот повесил трубку. Тут раздался телефонный звонок.

– Фонд Розуотера. Чем могу помочь?

– Во-первых, пойди к парикмахеру. Во-вторых, купи себе новый костюм.

– Что, что?

– Элиот!

– Я.

– Ты даже не узнал мой голос.

– Я… я… виноват…

– Да это же твой отец, черт побери!

– Отец? Неужели ты? – Голос Элиота был полон любви, нежности, изумления. – До чего же я рад тебя слышать!

– Но ты меня даже не узнал!

– Прости… Тут мне звонят без конца, сам знаешь.

– Ах, звонят, и даже без конца?

– Ну ты же знаешь…

– Да, к сожалению, знаю.

– Ну, а ты как?

– Блестяще! – Голос сенатора был полон сарказма. – Лучше некуда!

– Как я рад за тебя.

Сенатор послал его подальше.

– Что с тобой, отец?

– Не смей со мной разговаривать как с пьяным дураком. Я тебе не сутенер какой-то! Я тебе не идиотка-прачка!

– Но что я такого сказал?

– Тон у тебя противный!

– Прости.

– Чувствую, сейчас начнешь советовать: «Примите таблетку аспирина, запейте глотком вина». Не смей со мной разговаривать свысока!

– Прости.

– Мне не нужно, чтоб за меня вносили деньги на покупку мотоцикла.

Элиот действительно сделал последний взнос за одного клиента в уплату за мотоцикл. Через два дня клиент разбился насмерть вместе со своей подружкой около Блумингтона.

– Конечно, знаю.

– Конечно, он все знает! – сказал сенатор кому-то в сторону.

– Отец… Голос у тебя такой сердитый, такой несчастный. – В голосе Элиота звучала искренняя тревога.

– Пройдет.

– Тебя что-то беспокоит?

– Пустяки, Элиот, мелочи. Мелочи, например, то, что семейство Розуотеров вымирает.

– Почему ты так решил?

– Только не говори мне, что ты забеременел.

– Но ведь есть еще наши родственники с Род-Айленда.

– Спасибо, утешил. А я совсем было запамятовал, что они существуют.

– Сколько иронии у тебя в голосе.

– Видно, телефон испорчен. А ты расскажи мне, что там у вас хорошего? Подбодри старого пердуна.

– Мэри Моди родила близнецов.

– Отлично! Отлично! Превосходно! Лишь бы хоть кто-то служил продолжению рода человеческого. Лишь бы хоть у кого-то появлялось потомство. Лишь бы хоть кто-то продолжал размножаться. Как же мисс Моди назвала новорожденных, этих маленьких граждан?

– Фокскрофт и Мелоди.

– Элиот…