Дай мне шанс - [46]

Они долго сидели молча, и единственными звуками, нарушавшими тишину, было журчанье воды, а также шорох листьев на летнем ветру и их дыхание. И чем дольше они так сидели, тем спокойнее ему становилось.

Наконец, чуть отстранившись, Митч обнял Мадди за талию и, поцеловав ее в висок, прошептал:

– Прости меня, пожалуйста.

– А ты меня, – ответила она тотчас же.

– Тебе не за что извиняться, Мадди. – Он обнял ее крепче. – Ведь это я потерпел неудачу, не ты.

Она пожала плечом и пробормотала:

– Мне следовало бы тебя послушаться, когда ты сказал, что хочешь побыть один.

– Да, возможно. Но я могу понять, почему ты вспылила.

Мадди тихо рассмеялась.

– Я ужасно разозлилась, когда ты погладил меня по голове, точно маленькую девочку.

– Да, не лучший ход. Извини. И извини, что сбежал.

– Ох, ладно… – Она отмахнулась. – Не знаю, что нашло на меня, но мне не следовало врываться… в твое пространство.

– Я хочу, чтобы ты была в моем пространстве, принцесса. – Митч провел ладонью по ее спине. – Может, хочешь прилечь на одеяло?

Мадди кивнула и улеглась. Митч потянулся к ней, чтобы обнять, но потом передумал.

Она снова посмотрела на звезды и тихо сказала:

– Здесь так красиво… Не могу поверить, что звезд так много. Небо как будто смыкается вокруг тебя.

– Да, верно… – в задумчивости протянул Митч, вспоминая ночи, проведенные в детстве у реки. – Когда мы с сестрой были маленькими, бабушка и дедушка позволяли нам подолгу сидеть здесь и смотреть на звезды. – Он указал на скопление звезд. – Вон там – созвездие Геркулеса. Мой отец часто рассказывал мне истории из греческой мифологии, связанные с названиями созвездий.

Мадди взглянула на него с любопытством.

– Так вот почему ты приехал сюда после всех своих бед.

– Ты о чем? – Он нахмурился.

Мадди немного смутилась.

– Ну… я про Чикаго. Уехав оттуда, ты поселился здесь, в Ривайвле, потому что тут твой настоящий дом, верно?

– Нет, не думаю… – пробормотал Митч, растерявшись. – Просто я приехал сюда… Приехал, потому что больше некуда было бежать.

– Но разве ты не сказал, что твой дед был из семьи «старых денег»? – с насмешливой улыбкой спросила Мадди.

– Ну да… – протянул Митч в недоумении. – А что?

– И ты вырос в семье богатых и влиятельных людей, ведь так?

– Ну да… – Он совсем растерялся.

Ветер усилился, и Мадди откинула со лба волосы.

– И разве не ты делал четыреста долларов в час?

– Да, делал, – буркнул Митч, глядя в небо.

– Следовательно ты, со своими способностями, не особенно нуждаешься в деньгах, верно?

Митч задумался. Что ж, пожалуй, она была права. Он не только сделал много денег, тратить которые не было времени, но и его трастовый фонд был постыдно огромным. И все же он не мог понять, на что намекает Мадди.

– К чему ты клонишь, принцесса?

– Ты мог поехать куда угодно, Митч, – продолжала Мадди, – но ты выбрал Ривайвл, потому что это – твой дом. Разве не так?

Он покачал головой.

– Нет, я приехал сюда только потому, что у матери был здесь дом. Простой логический выбор.

– Ты никогда не упоминал о своей жизни в Чикаго. Может быть, потому что…

– Ты ошибаешься, Мадди, – перебил Митч, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Ладно, хорошо, ошибаюсь. Но почему же ты…

– Да, ошибаешься, – снова перебил он, на сей раз нахмурившись.

– Митч, я согласилась. Почему же ты злишься?

Он что-то проворчал себе под нос и стал искать Орион. Или, возможно, Большую Медведицу. Или Малую? Как бы то ни было, помолчав минуту-другую, Митч проговорил:

– Даже если это и правда, что тогда?

Мадди повернулась на бок и положила голову на ладонь.

– Ничего.

– Но ты же явно куда-то клонишь…

– Нет, Митч, это всего лишь наблюдение.

Она говорила тем же тоном, каким люди обычно успокаивают нервных животных. Наверное, ему следовало оставить эту тему. И вообще, он уже давно знал, что вовсе не привязан к Ривайвлу. Он вовсе не считал его своим домом. У него не было дома. Нигде – во всем мире!

– Ты ошибаешься, Мадди.

– Возможно, – кивнула она.

Митч насупился. И в который уже раз спросил себя: «А почему я выбрал Ривайвл? Ведь я же порвал связи с семьей, не так ли?» Да, но не с бабушкой и не с дедушкой. Лучшее время детства он проводил здесь…

Хорошо, пусть так. Но какое это имеет значение?

Он сделал глубокий вдох и повернулся, чтобы взглянуть на женщину, ворвавшуюся в его жизнь и все перевернувшую. Рыжеволосая, она, казалось, сияла в лунном свете и сейчас выглядела так, что вполне могла бы сойти за одну из тех греческих богинь, о которых любил рассказывать дед.

– Знаешь, Мадди, до твоего появления все было спокойно, – пробормотал Митч.

Она с улыбкой ответила:

– А я до знакомства с тобой никогда не врывалась по ночам в комнаты мужчин. – Она вскинула вверх два пальца. – И за последние дни я сделала это дважды. Это становится у меня дурной привычкой.

Митч привлек ее к себе и заглянул в глаза. Затем провел ладонью по ее щеке и тихо сказал:

– Впервые вижу такие зеленые глаза…

– Фамильные глаза Донованов, – ответила она с улыбкой. – У всех детей разный цвет волос, но глаза – нашего отца. Я единственная с рыжими волосами – как у матери. А наш старший брат – копия отца. Мама говорит, ей больно на него смотреть.