Дай им шанс! - [24]

Сара Линдквист

Корнвэген 7-1

13638 Ханинге

Швеция

Броукенвил, Айова, 11 мая 2010 года

Дорогая Сара!

Я правда не могу сказать, кого из американских классиков тебе стоит почитать. Честно говоря, я, как и ты, настороженно отношусь к этому термину. Но иногда мне кажется, что литературные критики, составляющие списки классиков, делают это с изрядной долей юмора. Иначе как можно объяснить, почему они включили туда Марка Твена? Если это не шутка, то что? Скрытое оскорбление? Но в это сложно поверить. Только представь, что человек услышит: «Классика — это книга, которую все хвалят, но никто не читает», — а потом найти все свои любимые книги в этом списке.

Но, наверное, не стоит искать в этом деле справедливости. Одни писатели попадают в эти списки, другие — нет. Возьмем к примеру Марка Твена. Когда Том был маленьким, он однажды пришел ко мне домой и пожаловался, что ему нужно читать «Гекльберри Финна». «Гекльберри Финна»! И это учителя и критики виноваты в том, что дети не хотят читать эту восхитительную историю мужества и приключений, считая ее школьной обязаловкой. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю. Преступление, которое совершают авторы этих списков, заключается не в том, что они не включают туда книги, которые того заслуживают, а в том, что они превращают увлекательные книги в нудное чтение на лето.

И все-таки я назову тебе несколько моих любимых американских книг. Но обещай не воспринимать их как обязательное чтение.

Пол Остер. Я предпочитаю «Бруклинское безумие» Нью-Йоркской трилогии, хотя немногие меня поддержат.

Летом я читала «Великого Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда. Когда я была молода, я читала его как «классику» и тогда не была способна отдать ей должное.

Но главной моей страстью являются американские писательницы. Может, потому что я сама женщина.

И все же ни одна книга так глубоко меня не трогала, как «Возлюбленная» Тони Моррисон. И ни одной писательницей я так не восхищаюсь, как Джойс Кэрол Оутс. Мне кажется, единственная причина, по которой она не получила Нобелевскую премию (чем там вообще Нобелевский комитет занимается? Ты не можешь с ними поговорить?), заключается в том, что она так много пишет. Критики-мужчины завидуют этой продуктивности. Она пишет быстрее, чем они критикуют. А как можно отрецензировать новую книгу, не прочитав пятьдесят предыдущих? Естественно, это задевает их мужское эго.

С наилучшими пожеланиями,

Эми

Книжный магазин

Сара начала с нижнего этажа. В кухне она нашла старые столовые приборы, которыми явно не пользовались последние полвека, а также кухонную утварь, назначение которой ей было непонятно. Нашлись там и скотч, бумага, давно высохшие ручки. В одном из кухонных шкафов обнаружились книги, но это были не сборники рецептов, а странная смесь научно-популярной литературы и детективов. Сара выбросила засохшие цветы с подоконника. Флажки с комода в коридоре она убрала в ящик, но фото Эми оставила. Сара уже привыкла здороваться с ней, приходя домой.

В гостиной она не нашла ничего интересного. Ни книг, ни ключей. Но в ванной она обнаружила три книги и бесчисленное количество банок с лекарствами.

Наконец ключи, которые она искала, нашлись в комнате Эми. Но когда Сара вышла со связкой в коридор, план вдруг показался ей идиотским. Номер Джорджа она нашла в старом блокноте рядом с телефоном. Он согласился заехать за ней, хотя на часах был уже девятый час, за что Сара была благодарна. Надо действовать быстро, не давая себе времени на размышления, чтобы не отказаться от этой идеи.

— Джордж, — спросила она, садясь в машину, — как ты думаешь, люди не будут возражать, если я… — она замолчала. — Я нашла эти ключи у Эми…

Джордж молчал.

— И я подумала… Я хотела бы посмотреть на магазин Эми. Думаешь, никто не будет возражать?

— С чего бы кому-то возражать? — ответил Джордж.

Они припарковались возле магазина. Дверь открылась легко и без скрипа. Сара пошарила по стене и нашла выключатель. Лампа на потолке залила ярким светом заброшенный магазин. Значит, электричество Эми не отключала.

— Наверное, руки не дошли, — сказал Джордж сам себе.

Они оглядели помещение. Помимо мебели — прилавка, полок, двух стульев, — тут было пусто. Стены были грязно-желтого цвета, пол покрыт пылью. Сара поскребла его ногой, под грязью было темное дерево. Джордж прошел внутрь.

— Мне кажется, тут есть еще одна комната, — сообщил он.

Комната оказалась тесным чуланом. Там была раковина с парой грязных чашек.

На следующий день Сара надела свою самую деловую одежду: черные костюмные брюки и белую блузку с рукавами три четверти, — и отправилась в город. Но стоя перед кинотеатром и разглядывая афишу «Крепкого орешка», она вдруг подумала, что зря так разрядилась.

Рядом с ней стояла женщина в футболке с рекламой турнира «Кантри лайндэнсинг», прошедшего в Де-Мойне в 1987-м. И создавалось ощущение, что она этот турнир видела своими глазами. У женщины не хватало одного зуба. Сара заметила это, когда та ей улыбнулась.

Этой женщине явно нужна была помощь. У нее была кожа заядлой курильщицы и любительницы выпить и осанка человека, привыкшего много и тяжело работать за малые деньги. Саре хотелось разгладить мешки у нее под глазами, унять дрожь в руках, помочь ей хоть чем-то. Позади них на углу улицы стояла группка подростков, которым явно нечем было заняться. А ведь они могли бы читать книги.