Давид Ливингстон (Жизнь исследователя Африки) - [41]

Впоследствии Ливингстон советовал Нямоане установить дружбу с народностью макололо. Она охотно согласилась с этим и предложила, чтобы чужеземный переводчик из макололо для скрепления дружественного союза выбрал себе в жены девушку из ее племени. Эта умная женщина надеялась иметь посредника, от которого она в любое время могла бы получать сведения о намерениях и планах макололо, ибо он часто приходил бы сюда, чтобы навестить жену; к тому же макололо, пожалуй, не стали бы делать набеги на деревню, в которой живет их близкая родственница. Переводчик согласился и, женившись, оставил экспедицию. Ливингстон был доволен, что внес еще один вклад в дело мира.

Продовольственные запасы экспедиции были на исходе - надежда только на балунда. Нямоана и Маненко, правда, прислали им клубней маниоки, но, так как члены экспедиции привыкли к полным котлам мяса в стране макололо, это для них был очень скудный стол. Маненко тем временем велела позвать людей из своей деревни, чтобы те отнесли багаж гостей к ее дяде Шинте. В ожидании людей снова были бесполезно потеряны несколько дней. Это беспокоило Ливингстона, и он велел доставить багаж к лодкам, чтобы продолжить путь по Либе, не заходя к Шинте.

Но тут вмешивается Маненко и приказывает своим людям отложить багаж в сторону. Повернувшись к Ливингстону, она спокойно объясняет ему, что прикажет нести этот груз к Шинте даже против его воли, ибо ее дядя очень обидится на нее, если она не обеспечит доставку слоновых бивней, которые вождь Секелету вручил своему белому другу для продажи. Удивленный и раздосадованный Ливингстон видит, что его люди беспрекословно подчиняются власти женщины, но Маненко подходит к нему, дружественно кладет руку на плечо и мягким тоном заявляет: "Ну, дорогой, поступай же так, как и другие". Ливингстон не мог больше обижаться на нее и покорился судьбе.

И вот к выходу в путь все готово. Дождь, к сожалению, не прекращался. Маненко сопровождали муж и барабанщик. В пути она прибавила шагу, так что Ливингстон, сидевший верхом на воле, едва поспевал за нею. На вопрос, почему она при такой погоде не накинет на себя что-нибудь, она отвечает: "Вождь не имеет права быть неженкой, он всегда должен выглядеть бодрым и крепким, быть спокойным и хладнокровным, даже в плохую погоду". Спутники Ливингстона восхищались ею и с гордостью заявляли: "Маненко - настоящий воин".

Путь шел по густому, мрачному лесу, иногда попадались прогалины и даже возделанные участки. Приближаясь к деревне, Маненко, чтобы собрать видных людей, подает знак бить в барабаны. А когда караван останавливался на ночлег, жители предоставляли чужестранцам конусообразные крыши своих хижин. Эти крыши путешественники ставили на колья и так проводили ночь, спасаясь от дождя. Деревни были окружены полями спелой кукурузы, но жители не предложили ни белому человеку, ни Маненко чего-либо поесть - путники легли спать голодными. Настроение у всех было подавленным из-за голода и частых грозовых дождей. На одежде и обуви появилась плесень. Постельное белье и упакованные вещи пахли плесенью, хирургические инструменты и оружие покрывались ржавчиной, хотя каждый день их смазывали маслом.

Маленькая палатка Ливингстона стала ветхой и дырявой, при каждом порыве ветра на одеяло падали брызги дождя. Лишь на короткое время прорывалось солнце. Только 14 января выдался солнечный день и можно было просушить вещи.

И вот навстречу экспедиции прибывают гонцы от Шинте и привозят вяленую рыбу и две корзины маниоки. Они с удивлением разглядывают белого человека, особенно гладкие белокурые волосы. Ливингстон снял головной убор, чтобы дать им возможность как следует рассмотреть их. "Настоящие ли это волосы? Я думаю, это парик". Сами-то они носят парики из окрашенных в черный цвет растительных волокон. "Это вовсе не волосы, а львиная грива". - "Этот белый человек, наверно, из тех, кто обитает в море". Они, очевидно, слышали о людях, которые на своих судах выплывают, как им кажется, из глубин океана. Спутники Ливингстона хорошо запомнили эти слова и в дальнейшем выдавали его за представителя людей, обитающих в море: "Посмотрите только на его волосы, они прямые и отбеленные морской водой!" Во время последующих встреч с местными жителями они часто заявляли Ливингстону: "Эти люди хотели бы поглядеть на твои волосы". Но он уже знал, что, забавляясь, его друзья рассказывали жителям сказки о морском человеке.

На шестой день экспедиция наконец добралась до деревни, где проживал Шинте. Напротив места, где расположились путешественники, уже разбили свой лагерь два африканских купца, которые, однако, называли себя португальцами. У них было несколько молодых невольниц, закованных в цепи. Многие спутники Ливингстона впервые увидели цепью скованных людей и возмущались: "Кто поступает так со своими детьми, тот не человек!" Дело в том, что купцы приобрели этих девушек здесь в окрестности.

Шинте торжественно принял гостей: устроил военный парад, гремело множество барабанов, звучала музыка и неслась громкая речь. В заключение раздался дикий треск ружейных выстрелов, для этого были собраны все ружья. Во время аудиенции, состоявшейся на следующий день, Ливингстон спросил Шинте, видел ли он прежде белого человека. "Никогда, - ответил тот, - ты первый человек с белой кожей и гладкими волосами, которого я вижу. И такой одежды, как на тебе, я тоже никогда раньше не видел". Следовательно, делает вывод Ливингстон, тут не бывал ни один европеец.