Давай притворимся, что этого не было - [84]

– Ой, да это не мой крэк. Это принадлежит Хейли, – но тут вид у Алана сделался еще более нездоровый, так что мне пришлось объяснить, что на самом деле это действительно принадлежит Хейли и что это не крэк. Это просто специальный порошок, из которого, если добавить в него воды, получается искусственный снег. Я объяснила, что Хейли играет с ним каждую зиму, потому что настоящего снега в Техасе не бывает, и что его можно использовать повторно, но когда он высыхает, то становится похож на крэк. Я бросила небольшой кусочек в практически пустую бутылку с водой, и она моментально наполнилась снегом, а Алан вздохнул с облегчением. Было немного обидно, что, найдя крэк, он сразу же подумал, будто он мой, но потом я перебрала в памяти всех своих домочадцев и отдала ему должное за то, что он так хорошо меня знает.

Вскоре после переезда я стала изучать историю этой местности и обнаружила, что мы поселились на краю Хребта Дьявола – в одном из наиболее густо населенных призраками мест в Техасе. Меня всегда очаровывали истории о привидениях, так что это нисколько меня не беспокоило до тех самых пор, пока к нам не зашла соседка и не рассказала про трупы, закопанные вниз по дороге от нашего дома.

– Что закопанное где? – переспросила я.

Выяснилось, что целая семья была похоронена на собственном заднем дворе, но с тех пор все заросло, и от надгробий ничего не осталось. Вот это меня уже начало беспокоить. Не сам факт того, что вниз по дороге от нас имеется импровизированное кладбище (мертвые соседи – тихие соседи… Кажется, это сказал Роберт Фрост), а то, что поблизости есть забытые могилы, которые никто даже найти не может. Поверх них что-то построили? Могилы были свежими? Я была рада, что мы живем так далеко от города и в случае зомби-апокалипсиса избежим атак превратившихся в зомби горожан, но теперь меня тревожило то, что у нас под боком могут оказаться свои собственные зомби, а мы не имеем ни малейшего представления, с какой стороны они будут наступать. И это тревожило меня не на шутку. Впрочем, как и Виктора, который попросил меня прекратить говорить про зомби-апокалипсис в присутствии наших соседей.

– Она заслуживает знать правду, – парировала я, а потом сказала Виктору, что нам нужно разыскать эти могилы, потому что я не смогу спокойно спать по ночам, пока не узнаю, где именно они находятся.

– Нет, – решительно сказал он. – Мы не станем рыскать по лесу, выискивая трупы, из страха крайне маловероятного зомби-апокалипсиса.

– ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ, – закричала (возможно) я. – Я делаю это ради нас, мудило.

И это была правда. Где-то поблизости от нас в земле лежали потенциальные зомби, и я должна была убедиться, что они уже не представляют никакой опасности. Несколько дней мы из-за этого ругались, пока он, наконец, не согласился отыскать могилы – наверное, до него, наконец, дошло, что у защитника дома есть и весьма неприятные обязанности. Ну или все дело в том, что я будила его каждые три часа, спрашивая, не слышал ли он у порога «голодное шарканье».

Виктор нашел какого-то местного, заявившего, что он знает, где находятся могилы, и он сказал нам просто ехать по дороге, в которую переходит улица. Только вот в конце улицы не было никакой дороги. Я показала на две заросшие травой колеи.

– Думаю, он это имел в виду.

– Это не дорога, – возразил Виктор, но вокруг больше ничего не было.

– Уверена, что это дорога, – начала объяснять я. – Это легко понять по пожарному гидранту на обочине.

Он злобно на меня посмотрел, стиснул челюсть и развернул машину, чтобы выехать на дорогу, которая дорогой не была. Несколько минут (и один помятый поддон картера) спустя мы заехали в тупик, и Виктор смерил меня недовольным взглядом. Тут что-то выбежало на нас из кустов, и я закричала:

– ЧУПАКАБРА!

Виктор ударил по тормозам и посмотрел на меня так, будто я свихнулась. Наверное, все дело в том, что от волнения я крикнула: «ЧЕБУРЕК», что, должна признать, немного сбивает с толку, когда на вас нападет опасное существо.

В свою защиту я должна сказать, что вряд ли кто-то сможет нормально выражать свои мысли, если увидит бегающего по лесу мексиканского кровососущего монстра.

В свою защиту я должна сказать, что вряд ли кто-то сможет нормально выражать свои мысли, если увидит бегающего по лесу мексиканского кровососущего монстра.

Виктор сказал, что полностью бы со мной согласился, если бы чупакабра не была всего лишь маленьким олененком. Это обескураживало. Не только то, что рядом с нашим домом, как оказалось, водятся прекрасно притворяющиеся оленями чупакабры,[37] но и то, что могил мы так и не нашли. Вдобавок мне теперь еще и захотелось чебурек, а в радиусе шестидесяти километров они нигде не продавались. Как ни посмотри, это был полный провал, но я решила утешить Виктора и напомнила ему, что у нас, по крайней мере, нет коз, из которых чупакабра могла бы высосать кровь. Тогда Виктор попросил меня замолчать и сказал (как потом стало ясно, в первый раз из тысячи), что мы сделали огромную ошибку, переехав в деревню.

Я встала на защиту нашего нового городка и принялась уверять Виктора, что нам только нужно привыкнуть, – но он был прав. Нам это было явно не по зубам, а дизентерия и желтая лихорадка были, как мне казалось, всего лишь вопросом времени. Впрочем, пока мы могли расслабиться и успокаивать себя мыслью, что с помощью этого переезда умудрились обдурить смерть… И теперь конец наступит не от того, что мы с Виктором, не выдержав рабочего стресса, прирежем друг друга, а от того, вероятнее всего, что, выйдя за порог дома, мы не совладаем со здешней неизведанной глушью (ну или зомби-чупакабры). Мы с Виктором утешались тем, что наши кабинеты теперь достаточно далеко, чтобы уберечь друг от друга, – и все же продолжали тревожиться.