Давай отпразднуем развод - [56]

Вначале кажется, что это стихотворение, но потом Мэгги узнает песню. Слова к чудесной песне, которую Мэгги хорошо знает. Она проводит пальцами по одной из строчек:

И ты снова сожмешь меня в своих объятиях,

Так что я и не вспомню о пережитой боли.

Она проводит пальцами по выгравированным буквам. И что-то в них ее поражает. Именно сейчас в ней рождается та вера, которая ей больше всего необходима. Мэгги не знает, как они с Нейтом все переживут, но чувствует, что в него верит. Как такое может быть? Может, потому, что в вере нет особого смысла в конце или, по крайней мере, не все время? Именно в этом ее сила. Вера внезапно пробуждается и дает тебе силы идти вперед. И ты уже идешь сам.

Мэгги отдергивает руку. Она уже слышала эту песню, но не помнит, кто ее исполнял (на языке вертится название, но почему-то не вспомнить), Мэгги напевает мелодию. Мотив она вроде вспоминает, может, и песня придет на ум.

В этот момент Мэгги слышит шаги. Она смотрит из-под качелей, ожидая увидеть вернувшегося за чем-то Нейта, но к ней идет Гвин, которая уже успела переодеться в джинсы и рубашку с короткими рукавами.

– Вы вернулись?

Гвин улыбается.

– Вернулась домой переодеться и взяла Джорджии сменную одежду, собрала сумку.

– Она остается в больнице?

Гвин кивает.

– Но с ней все в порядке. Просто немного устала. Дэнис приехал, как раз когда я уходила, и он с ней побудет. Спасибо богу хотя бы за это. Нейт поехал забронировать нам номера в гостинице на Секонд-Хаус-Поуд. Но он скоро вернется. Просил тебе передать.

Мэгги молчит, она не хочет думать о возвращении Нейта, о гостинице, о том, что они туда поедут. О разговорах, которые им обязательно предстоят. Неожиданно Мэгги чувствует, что ляжет еще не скоро.

Гвин садится на качели позади Мэгги.

– Твои? – спрашивает она и указывает на пачку сигарет в руках Мэгги. – Только, пожалуйста, не говори мне, что куришь.

Мэгги не помнила, что держала сигареты, и ей вдруг сразу становится стыдно, она начинает оправдываться (обычно нет, только сегодня), но ловит взгляд Гвин, которая тянется за сигареткой.

– Конечно, нет, – говорит Мэгги и дает Гвин сигарету.

Гвин закуривает, делает долгую затяжку и закрывает глаза. Мэгги наблюдает за Гвин и раздумывает: сказать, что она курит сигареты Ив, или нет? Гвин это важно? Кажется, нет. Если Мэгги права насчет Ив и Томаса, правда скоро проявится, да и в любом случае сигареты здесь ни при чем.

Мэгги указывает на дом:

– Думаю вернуться и собрать ваши вещи. Например, фото на лестнице? То, что может промокнуть. Если снова начнется дождь.

Гвин кивает:

– Спасибо.

– Да, может, вы лучше посмотрите, что у меня получилось, прежде чем благодарить. Убираюсь я ужасно.

– Дальше – легче.

– Возможно. Я меньше десяти минут пробыла в библиотеке, но увидела через окно качели и решила, что надо выйти на улицу. Требовалась передышка.

Гвин подтягивает ноги, и качели раскачиваются.

– Ты только что описала мое типичное утро.

Мэгги смеется и проводит рукой по качелям, по деревянным дощечкам:

– Качели смастерил Томас?

– Нет, родители Томаса. Еще давно. По правде говоря, они нам подарили их на свадьбу.

– Чемп и Анна?

– Чемп и Анна, – улыбается Гвин.

– Какие они были?

Гвин улыбается:

– Замечательные, правда. Очень милые люди, которые очень друг друга любили. Хотя Анна на самом деле не очень меня любила. А Чемп любил. Я его смешила.

– Почему вы не нравились Анне?

– Все свекрови ужасны. Ты им не нравишься, они заставляют тебя неловко себя чувствовать, празднуют развод в первый день вашей встречи. Вообще, надо смириться с тем, что свекрови сумасшедшие. К тому же, если ты в себе не уверена, начинаешь чувствовать, что катишься туда же.

Мэгги улыбается.

– Мне бы хотелось, чтобы ты с ними познакомилась. Они бы тебе понравились. Они сюда переехали насовсем после урагана 1938 года. Анна говорила, что вначале Чемп был одержим Монтоком. Он построил городскую библиотеку и помогал в восстановлении центра города.

– А потом?

– Успокоился. Ему здесь было спокойно. – Гвин качает головой. – Мне казалось, что Томас будет похож на отца. Мне это было важно. Но отстраненность и спокойствие – разные вещи. Может, они и похожи, но на самом деле абсолютно разные.

Мэгги молчит, размышляет над словами Гвин и надеется, что Нейту свойственно второе качество, верит, что он спокоен, а не отстранен.

– Когда они умерли? Чемп и Анна? То есть я знаю, что до рождения Нейта, но…

– Анна заболела почти сразу после нашей свадьбы. Врачи ничего не могли поделать. Думаю, Чемп не смог без нее жить. Он умер спустя полгода. – Гвин делает последнюю затяжку. – Они прожили счастливую жизнь. Не очень долгую, но очень счастливую. Думаю, лучше так, чем наоборот.

– Как к этому приходят? – спрашивает Мэгги, поворачивается и встречается взглядом с Гвин. – К счастью?

Гвин улыбается:

– Ты будешь счастливой.

– Вы обещаете?

– Да, я постараюсь, когда буду не такой уставшей. – Она замолкает. – Например, хорошо бы бросить курить.

Мэгги тушит сигарету сандалией и смотрит на Гвин.

– Здорово.

Гвин встает, и Мэгги чувствует, как она ее разглядывает, будто пытается понять, говорить или нет то, что уже все-таки решила сказать: