Давай отпразднуем развод - [19]

Ив боится, и Мэгги чувствует, что нужно как-то пошутить, разрядить обстановку.

– Теперь и я боюсь, – говорит Мэгги. – Я увижу их в первый раз.

Ив качает головой, приходит в себя и откашливается:

– Извини, не пугайся. Они милые люди. По крайней мере, я слышала, что милые. Только у миссис Хантигтон здесь своеобразная репутация.

– В связи с чем?

– С тем, что она миссис Хантингтон.

Но раньше чем Ив успевает объяснить, Нейт возвращается к машине с ключами Джорджии.

– Давайте я отгоню машину, – говорит он, приближаясь. – Буду рад помочь отнести что-нибудь внутрь. Одной точно все не донести.

Мэгги смотрит на задние сиденья, чтобы понять, сколько там блюд с закусками, напоминающих под пластиковыми крышками разные виды огромных шляпок грибов.

– Все в порядке. У нас с Тайлером все под контролем. Да, Ти?

Она стучит по стеклу пассажирского сиденья.

Парень резким рывком встает, оглядывается и в этот раз уже не засыпает.

– Хорошо, но если нужно, всегда рады помочь, – говорит Нейт. – Можем носиться туда-сюда, отыскивать редкие овощи. Даже если это займет час пути. Да даже если два, нормально.

Мэгги смотрит на Нейта взглядом «очень смешно».

Ив улыбается:

– Я запомню. Спасибо за предложение.

Мэгги протягивает руку и закрывает царапину на «Вольво».

– Мы побеспокоимся об уроне, – говорит она. – Если нужно вообще об этом беспокоиться. Родителям Нейта знать необязательно.

Может, не она здесь должна что-то говорить, но Мэгги решает, что заплатит за царапину, если придется, или сделает что-нибудь, чтобы у Ив не случился нервный припадок у них на глазах.

– Уверены? – спрашивает Ив.

– Конечно, – заверяет ее Нейт. – Могло бы быть и хуже. Как, например, то, что ждет нас дома.

Ив смеется преувеличенно громко, словно знает что-то им неизвестное. Или что они узнают.

– Ну ладно, – начинает Ив. – Думаю, увидимся попозже.

– Здорово.

Мэгги садится в машину, и Нейт переезжает на другую сторону дороги. Ив машет и идет к машине. Но вместо того, чтобы подъехать к дому, она разворачивается и выезжает из Дитч-Плэйнс. С такой скоростью, на которую только способна ее машина.

Нейт смотрит на теперь уже пустую дорогу, словно не может поверить своим глазам. Она не пойдет в дом? А как же еда?

– Думаю, им придется подождать, – пожимает Нейт плечами. – Может, она просто не готова.

Мэгги поворачивается к дому тире национальному парку, колонны которого возвышаются как указатели в мир, который она не так уж хочет видеть. Большая крытая веранда символизирует обещание чего-то, к чему она еще, возможно, не совсем готова.

– Мне знакомо это чувство, – говорит Мэгги, заходя в дом.

Гвин

Гвин вспоминает. Как она в первый раз приехала в Монток с Томасом посмотреть, где он живет; тогда стояла зима и было ужасно холодно. Гвин подошла к краю земли, к обрыву, и посмотрела на пляж внизу, наблюдая за тем, как медленно садится солнце. Ей только исполнилось двадцать два года, она дрожала от холода, но там, у обрыва, перед ней открывалась жизнь. Или, может, что-то большее. Может, честнее сказать, что тогда она в первый раз увидела нечто, от чего не хотела отказываться. Даже сейчас, столько лет спустя, Гвин помнит свои ощущения от созерцания воды. Она помнит: тогда это место впервые стало ее собственным.

Сейчас Гвин сидит на качелях, маленьких деревянных качелях, подаренных родителями Томаса на свадьбу. Специально для них Чемп сделал качели. Качели очень красивые, и Гвин каждый день выходит на них посидеть. Почитать, или пошить, или просто попить кофе с утра и просмотреть газету. Или, как сегодня, подготовиться к тому, чего ей совсем не хочется. В тот раз качелей не было, и Гвин просто стояла у обрыва и готовилась к тому, чего хотела. Томас очень нервничал перед тем, как показать ей места своего детства.

Тогда он уже устроился в бесплатную клинику поблизости, так что ему предстояло показывать не только прошлое, но и будущее. Если Гвин захочет разделить с ним будущее. Они заживут здесь, на краю мира, в ту пору ей казалось это очень романтичным. Но когда она впервые увидела это место в середине холодной-прехолодной зимы, ей показалось, все будет гораздо сложнее и случится, как предсказывал Томас: ты либо полюбишь тишину, либо ее не примешь. Это многое изменит. Тебе придется понять, сможет ли тишина стать частью твоей жизни.

Именно тогда она поняла, что вопрос касается не только ее и Томаса, но и третьей составляющей – дома, который будет диктовать свои условия.

Изолированность дома требует, чтобы их брак был одновременно сильнее и свободнее, если бы они жили в любом другом месте. Живи они где-нибудь в городе или в предместье, где-то не на краю земли, это требовало бы от них меньших усилий в решении многих вопросов. И вообще такая жизнь требовала бы меньшего.

Томас не знает этой стороны жизни.

Тогда, во время первой поездки, Гвин отправилась днем в город, чтобы попить свежевыжатого сока, позвонила сестре из телефона-автомата на обочине Олд-Монток-хайвей и вдруг осознала, что ей предложили стать частью чьей-то уже запланированной жизни. Или не стать.

– Что ты хочешь от меня услышать? – спросила Джилиан.

– Что он тебе нравится, – сказала Гвин и добавила: – Что все будет хорошо.