Дау, Кентавр и другие - [13]

Шрифт
Интервал

Вернемся теперь к осени 1945 г. Положение П.Л. станови­лось довольно сложным, напомню некоторые обстоятельства. В кругах, связанных с кислородной промышленностью, наби­рала обороты сильная интрига против Капицы, но в то же самое время его назначают членом Специального комитета по атомному оружию.

Нельзя забывать, что Капица, как всякий ученый, а в еще большей степени — выдающийся ученый, в каком-то смысле был эгоистом. Больше всего его интересовала его личная на­учная работа, его личная инженерная работа. И это, конечно, накладывало определенный отпечаток на стиль его руковод­ства. Потому что в каждом деле близко ему было то, что он мог делать сам. Возглавив такой большой проект, как Глав­кислород, он, несомненно, получал удовольствие не от всех аспектов этой деятельности. Ведь от идеи до ее реализации — огромная дистанция. И очень часто реализация идеи, особен­но в промышленности, — работа довольно скучная и рутин­ная, и этой работой П.Л., естественно, занимался с меньшим энтузиазмом, чем своей личной, творческой.

Попав в Атомный проект, П.Л. столкнулся с той же про­блемой. Этот проект с самого начала предполагал участие ог­ромного количества людей. И для П.Л. сразу же возникла про­блема его роли в этом проекте. Потому что руководить многотысячным коллективом — это было не в духе Капицы. Он должен был найти свое место, в котором его могучий ум ученого и инженера мог себя проявить. Это было для него довольно сложно. Поэтому у него тогда, несомненно, возник некий внутренний конфликт. Ему приходилось участвовать в заседаниях, которыми руководил Берия. Эти заседания прохо­дили в авторитарном стиле. За председательским столом рас­полагался Берия, а большая группа ученых сидела где-то в конце перпендикулярного стола. П.Л., как мне рассказывали, даже не всегда слышал, что говорили там, где сидел Берия. И его такая двусмысленная ситуация, естественно, раздражала.

Итак, с одной стороны, тучи над Капицей сгущались в кислородной промышленности. Его противники, которые преследовали личные интересы, в борьбе с Капицей были го­товы на все и имели, по-видимому, выход на Берию.

С другой стороны, Капица не находил для себя места в Атом-* ном проекте, потому что никогда ядерной физикой не зани­мался, а повторять шаги других ему было неинтересно.

Но у меня есть еще одна версия, почему Капица поступил так, как он поступил. Я не ручаюсь за ее истинность, но тем не менее хочу изложить.

В последнее время, в связи с публикацией сомнительных воспоминаний генерал-лейтенанта П. Судоплатова, привлек­ло к себе внимание имя профессора Я.П. Терлецкого. П.Судоплатов, мастер «мокрых дел», во время войны был назначен начальником «Отдела С» в НКВД, которому поручался сбор шпионских данных по создававшемуся в США атомному ору­жию. Молодого доктора наук Терлецкого пригласили на долж­ность помощника начальника отдела и присвоили звание под­полковника.

Книга Судоплатова полна вымыслов, однако в той части, которая касается Терлецкого, ей можно доверять. Да и сам Терлецкий, тоже написав книгу воспоминаний, подробно опи­сывал свою деятельность в «Отделе С». Наиболее «значитель­ной операцией», которую провел «агент 007» Яков Терлецкий, была его поездка в Копенгаген осенью 1945 г. к Нильсу Бору для получения технической информации по атомным реакто­рам. Вся эта операция представляется мне совершенно сме­хотворной, поскольку, несомненно, Терлецкий никогда не был специалистом по атомным реакторам. Что же касается вели­кого физика Нильса Бора, то хотя он, безусловно, понимал основные принципы действия атомных реакторов, вряд ли все же владел инженерно-технической информацией. Выбор же Бора как потенциального источника информации, по-видимому, объясняется тем, что он был близок к левым кругам датского общества, незадолго до этого встречался с Черчиллем и пытался его убедить поделиться атомными секретами с Со­ветским Союзом.

В ноябре 1945 г., когда у Капицы уже возникли трения в Спецкомитете, Л.П. Берия, несмотря на натянутые отноше­ния, обратился к нему с просьбой дать профессору Терлецкому рекомендацию для визита к Нильсу Бору. Терлецкий дол­жен был якобы выяснить у него ряд вопросов, необходимых для развития советского Атомного проекта. Понятно, что от­казать Берии было невозможно, и рекомендация была написа­на. Но, как рассказывал сам Капица, он нарочно опустил в письме стандартные для рекомендательных писем слова, что­бы Бор понял, что этой рекомендации не следует полностью доверять. Визит Терлецкого к Капице был также обставлен без соблюдения должной конфиденциальности, которой требова­ла подобная миссия. Во время визита в кабинете Капицы си­дел специально приглашенный Ландау. Кроме того, даже дверь в кабинет была открыта. Петр Леонидович явно создавал себе своего рода алиби, да и вообще выполнял «задание» с отвра­щением. Известно, что П. Судоплатов был взбешен, когда уз­нал о присутствии Ландау на встрече Терлецкого с Капицей.

Нильс Бор, в свою очередь, уловив, очевидно, «сигнал» Ка­пицы, довольно быстро разобрался, с кем имеет дело. Он две недели не принимал Терлецкого, сообщил о его визите в три контрразведки, не согласился на присутствие при разговоре полковника Василевского, который был профессиональным разведчиком, и тоже обеспечил себе алиби, потребовав, чтобы на встрече с Терлецким присутствовали его сын Оге Бор и переводчик из НКВД, сопровождавший Терлецкого, посколь­ку тот не знал английского языка. На встрече Бор разговари­вал только с переводчиком, оставив почти без внимания воп­росы, задаваемые Терлецким, и лишь однажды высказался по сути, заметив, что вопрос сформулирован некорректно с точ­ки зрения физики. Вопросы, которые Терлецкий должен был задавать Бору, были заранее подготовлены группой наших ве­дущих атомных физиков, в которую входили И.В. Курчатов, Л.А. Арцимович и И.К. Кикоин. Л.П. Берия лично инструкти­ровал Терлецкого и заставил его выучить все вопросы наи­зусть. По-видимому, Терлецкого подвела память, и он что-то в вопросах напутал.


Рекомендуем почитать
Рассказы бабушки Тани

Первая книга из серии «Рассказы бабушки Тани» — это воспоминания о довоенном детстве в Ленинграде, о семье и прочитанных книжках, о путешествиях к морю и знакомстве с миром науки… Автор этой книги Татьяна Раутиан — сейсмолог, кандидат физико-математических наук, спортсменка, фотограф, бабушка восьми внуков, редактор сайта «Семейная мозаика». В оформлении использованы рисунки автора.


Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Тайна смерти Рудольфа Гесса

Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».


Октябрьские дни в Сокольническом районе

В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.