Датское лето - [9]

Хотя это был мгновенный взгляд, сказал он об очень многом. На ее лице, до сих пор бесстрастном и суровом, мгновенно отразилась целая гамма чувств. Смущение Марка позабавило девушку, и она решала, не рассмеяться ли ей, но потом сжалилась и посочувствовала ему, такому юному и невинному, и лицо ее стало опять серьезным.

Глаза у девушки были такие темные, что казались черными в тени. Ей, по-видимому, едва исполнилось восемнадцать. Но из-за высокого роста и уверенной осанки она казалась старше своих лет. Через плечо у нее были перекинуты льняные полотенца, она попыталась вытереть Марку ноги, чтобы слегка поддразнить его. Однако тот воспротивился. Важность миссии придала властности этому маленькому человечку: он твердо взял девушку за руку и поднял с колен. Она послушно встала, и только глаза, весело блеснувшие, выдали ее. «Да, — подумал Кадфаэль, которому уже ничего подобного не грозило, — должно быть, молодым монахам нелегко с ней приходится. Да уж если на то пошло, и пожилым в каком-то смысле тоже».

— Нет, — решительно отрезал Марк, — так не годится. Мы пришли в этот мир служить, а не принимать услуги. Судя по всему, у вас тут и без нас хватает гостей, многие из которых нуждаются в пригляде.

Неожиданно при этих словах девушка открыто рассмеялась — не над Марком, а над мыслями, вызванными его словами. До сих пор она не произнесла ни слова, если не считать приветствия, которое пробормотала на пороге. Теперь она заговорила по-валлийски, и речь ее журчала весело, мелодично и красиво, как стихи.

— Более чем достаточно для лорда Жильбера, даже больше, чем он ожидал. Это правда, то, что говорит Хайвел, — будто вас прислали с поздравлениями и подарками английские епископы? Тогда сегодня вечером вы будете самыми желанными гостями здесь, в Лланелви. Нашему новому епископу очень нужна поддержка. Не лишне напомнить, что у него за спиной стоит архиепископ, — именно сейчас, когда его осаждают принцы. Он вас прекрасно примет. Вас, несомненно, посадят сегодня вечером за стол на возвышении, на места для почетных гостей.

— Принцы! — повторил Кадфаэль. — А Хайвел? Это Хайвел заговорил с нами, когда мы въехали во двор? Хайвел аб Овейн?

— А разве вы его не узнали? — удивленно спросила девушка.

— Дитя мое, я никогда не видел принца прежде. Но мы наслышаны о его делах.

Значит, это тот самый молодой человек, которого послал отец расправиться с Кадваладром! Он переправился вместе с армией через Аэрон, выкурил Кадваладра из Северного Середиджиона, поджег замок принца в Лланбадарне, причем сделал все это так мастерски и с таким самообладанием и даже не растрепал локоны. А с виду он довольно молод, и кажется, будто ему еще рановато носить оружие!

— Мне почудилось в нем что-то знакомое! С Овейном я встречался — три года тому назад у нас было дело, связанное с обменом военнопленными. Значит, он прислал сюда сына с тем, чтобы тот представил ему отчет, как епископ Жильбер справляется со своими обязанностями, не так ли? — предположил Кадфаэль. Видимо, Хайвелу доверяли и в мирских, и в церковных делах, и он одинаково хорошо справлялся и с тем, и с другим.

— Дело обстоит еще лучше! — рассмеялась девушка. — Принц явился сюда собственной персоной! Разве вы не видели его палатки там, на лугу? На эти несколько дней Лланелви превратился во двор Овейна Гуинеддского. Правда, епископ Жильбер вполне мог бы обойтись без этой чести. Не то чтобы принц пытался мешать или запугивать епископа, просто он постоянно здесь, все видит и слышит. Принц — сама учтивость и тактичность! Он ожидает, что все внимание епископа будет сосредоточено на нем и его сыне, и об остальных гостях он сам возьмет на себя заботу. Но сегодня все они ужинают в зале. Вот видите, вы прибыли как раз вовремя.

Беседуя с монахами, девушка собирала полотенца и время от времени бросала внимательный взгляд на происходящее во дворе. Проследив за ее взглядом, Кадфаэль заметил крупного человека в черной рясе, который важно шествовал по траве в их сторону.

— Я принесу вам еду и эль, — сказала девушка, возвращаясь к житейским делам. Она взяла таз и кувшин и вышла прежде, чем высокий священник дошел до дверей.

Кадфаэль наблюдал, как они встретились и разошлись. Мужчина что-то сказал, и девушка молча кивнула. Кадфаэлю показалось, что у них какие-то натянутые отношения, причем мужчина чем-то смущен, а девушка холодно смиренна. Появление этого мужчины ускорило ее уход, а то, как он разговаривал с ней при встрече, а затем остановился и посмотрел вслед, свидетельствовало о его смущении перед ней и ее затаенной обиде, которую девушка старалась не показывать. Ведь она не подняла на этого человека глаза и не приостановилась, а он продолжил свой путь, но замедлил шаги, возможно, чтобы овладеть собой, перед тем как встретится с незнакомцами.

— Добрый день, братья, и добро пожаловать! — приветствовал он с порога. — Надеюсь, моя дочь позаботилась о ваших удобствах?

Таким образом, он сразу же пояснил, какие отношения связывают его с девушкой, причем сделал это подчеркнуто, словно такой вопрос мог возникнуть и он с самого начала хотел, чтобы все было правильно понято. Вероятно, у него могли быть на то основания, поскольку это был священник, облеченный властью, и тонзура говорила сама за себя. Он счел необходимым дать пояснения и по этому поводу: