Даша на Луне - [117]

Вы стопудово его уже видели: в фильме «Коммандо» из него стреляет Синди. Вспомнив этот момент, я внимательно еще раз посмотрела на корпус огнемета, чтобы убедиться, что я держу его правильной стороной. Инженеры, видимо, тоже смотрели этот фильм, так как на корпусе была нарисована рука с вытянутым пальцем и надписью «Даша, птичка вылетит отсюда».

— Большое спасибо за доверие, блин, — сказала я, раскладывая прицельную рамку и кладя бывший огнемет на плечо. Снабженный длинным искусственным ворсом по периметру, экранчик словно присосался к шлему скафандра, отсекая паразитную засветку.

Сразу после выстрела ракета летит быстро за счет работы основного двигателя. На этой стадии её полета управление невозможно — человек просто не успевает так быстро отдавать команды. Поэтому первый этап происходит в автоматическом режиме.

Я навела крестик электронного прицела на центр зрачка, сняла предохранитель и нажала на пуск. Выхлоп несильно толкнул меня назад, но, ожидая этого, я не отвлеклась, следя за изображением на экранчике, которое как будто прыгнуло на меня — так быстро приблизилась дыра зрачка.

Дальше нужно было действовать быстро — несмотря на слабую лунную тяжесть, ракетка могла находиться над поверхностью считанные секунды. Я увидела уже знакомую мне площадку, с которой спрыгнула, спасаясь от двулевоногов. Узкую каменную лесенку, по которой я поднялась к вратам. Контейнеры, на одном из которых еще вчера лежал

А где кружечка? Ну и сказочка!

Не раздумывая, я направила камеру прямо в устье тоннеля. Чтобы увидеть, наверное, самую эпичную сцену в моей жизни. Огромные, черные, многолепестковые ворота, которые я видела вчера, были почти полностью распахнуты — закрытыми оставались только несколько поврежденных створок. Изнутри Замка, не давая рассмотреть подробностей, лился яркий пурпурно-лиловый цвет. Цвет роскоши, магии и волшебства.

И на этот свет, гордо и величественно, как в фильме «Армагеддон», шли трое тайконавтов. Величественность момента, конечно, несколько снижали огромные плетеные авоськи со снаряжением у них за плечами. Но все равно от величественности и значимости момента у меня навернулись слезы на глаза. Особенно когда один из тайконавтов, увидев пролетевшую над ним камеру, помахал мне рукой. Конечно, это был Балбес. Я узнала бы его по блестевшей за спиной сковороде в любой толпе.

У меня прямо от сердца отлегло.

— Спасены, спасены, спасены! — радостно крикнула я.

Пританцовывая, я собрала вещи, скатала полотнища солнечных батарей и, погрузив все в ровер, поехала в сторону точки, чьи координаты мне успел продиктовать ОО.

В животе у меня порхали бабочки — непонятно, правда, от стресса, голодухи или от приправленного гелием-3 утреннего чудо-омлета.

* * *

Шесть часов и восемьдесят километров спустя настроение у меня было вовсе не столь радостным. Когда я, окрыленная спасением команды, съезжала с плато, у меня были веские причины для радости. После чудовищной катастрофы, которой являлось для меня уничтожение «Чанъэ», моя жизнь вроде как начала налаживаться.

У меня инструменты, запасы кислорода, ровер и четкий план действий. Для того чтобы достичь точки эвакуации, мне нужно было всего лишь три дня проезжать по двести километров. Да, точка оказалась не в тысяче километров, как меня вчера пугали, а всего лишь в четырехстах. Если измерять по прямой.

Это я узнала еще вчера, проведя расчеты на вытащенных из Багажа умных часах — в них была загружена пусть и не особо детальная, но вполне достаточная для навигации лунная карта. Прямой дороги до точки эвакуации, к сожалению, не существовало, но меня устраивал и более длинный путь с объездом скалистых участков.

Спустя шесть часов после выезда эти планы рухнули, как свинцовый дирижабль. Всё было настолько плохо, что я всерьез обдумывала, не стоит ли мне перестать дергаться, смириться, расставить палатку, хорошенько, не экономя припасов, поужинать, выспаться, подвести итоги жизни и оставить своё послание небесам. Я уже рассказывала, что всё, что отпечатывается на лунном грунте, сохраняется очень надолго и прекрасно видно с орбиты? Если я найду относительно ровную поверхность, то смогу написать отпечатками ботинок обращение к создавшим лунный ровер китайским инженерам. Начать я предполагала со слов «Сволочи, не экономьте на комплектующих…», а дальше насколько кислорода хватит.

Потому что именно ровер меня и убил. Нет, я еще вроде как думаю и двигаюсь, но это всё ненадолго. Школьная арифметика, безжалостная ты сука.

Хорошо заряженный ровер без труда развивал скорость в 30 километров в час. Когда ехал, естественно, а не стоял с отвалившимся колесом или выпавшей спицей. Когда планетоход стоял, скорость его равнялась нулю. Что выходило в среднем, я сосчитала, когда ровер в очередной раз задел днищем грунт на ровном месте и мне опять нужно было вылезать поправлять пружины в спицах. Если я проехала за шесть часов восемьдесят километров, то к тому времени, как в моём скафандре закончится картридж системы жизнеобеспечения, я проеду всего сто шестьдесят. В лучшем случае — поломок с каждым пройденным километром становилось больше, так что в действительности я проеду еще меньше. Километров сто, может быть сто двадцать.