Даша на Луне - [111]

— У нас 40 минут осталось, — напомнила ему я.

Чтобы не терять времени, я подключила ровер к системе подзарядки «Чанъэ». Переждав несколько тревожных секунд, я облегченно выдохнула, когда индикатор зарядки загорелся красным — зарядка началась. Как я и ожидала, находящаяся под защитой металлического корпуса, образовавшего клетку Фарадея, электроника «Чанъэ» пережила ЭМИ.

Потом я перешла к сбору пожиток. Контейнеры с моими вещами, выгруженные днем ранее из ZERO, были большими, и мне пришлось крепить их к бокам лунного ровера — хорошо, крепления уже были предусмотрены. Потом я сняла и упаковала пару рулонов солнечных батарей — благо, пленка, из которой они были сделаны, позволяла скатывать их в рулоны.

Тайконавты вышли, когда до взрыва, по моим часам, оставалось не более 25 минут. Бывалый тащил контейнер с радиоаппаратурой, Балбес нес электронный переключатель, с корнями выдранный из какого-то устройства, а Трус… Трус нес мою прелесть. Мой Багаж. Который очнулся и радостно лыбился нарисованной улыбкой.

— Иди, иди к мамочке, — несмотря на всю трагичность ситуации, не смогла не посюсюкать я. — Мамочка тебя любит.

И засунула его в ровер. К остальным вещам.

Потом мы попытались усесться. Перегруженная конструкция скрипела и кренилась, ажурные пружинные обода колес прогнулись практически до грунта. Но ровер поехал. И даже довольно быстро — скопированная с Tesla аккумуляторная батарея успела зарядиться за те четверть часа, пока шли сборы. Может и не полностью, но достаточно, чтоб ехать со скоростью в тридцать километров в час. На глазок, естественно, — блок управления так и не заработал.

Перегруженность ровера, конечно, сказывалась — каждый раз, когда мы, взлетев, словно на трамплине, на обычной в этих местах кочке, с треском приземлялись, ровер со скрежетом задевал грунт, проседая после каждого прыжка больше и больше.

Далеко мы таким образом не уедем. Благо, ехать нужно было не далеко.

Еще когда сегодняшним безоблачным утром мы ехали к Замку, я обратила внимание на воткнутые то тут, то там в равнину живописные глыбы. Огромные осколки камня, разбросанные давней катастрофой.

Отъехав от базы на достаточное расстояние — километров на восемь с гаком, мы остановились, заехав за одну из таких каменных глыб.

— Этого достаточно? — спросила я у Балбеса, прислонившись шлем в шлем, когда мы спустились на грунт.

— Скорее всего, — ответил он. — В США во время учений солдаты без защиты гораздо ближе от атомного взрыва сидели и ничего с ними особо страшного не случилось.

— Особо страшного ничего, — пробурчала я, — просто умерли, вот и всё.

— Так лет-то сколько прошло? — как всегда, слишком серьёзно воспринял мое недовольство Балбес. — К тому же нас от взрыва защищает громада камня. А другие факторы поражения, такие как радиоактивная пыль и прочее, нам не страшны.

— А взрыв-то вообще будет? — спросил Трус, наклонившись к нам и поглядывая на мои часы. — Уже больше часа прошло…

— Дурак ты, боцман. И шутки твои дурацкие. Ну вот зачем ты вообще про взрыв вспомнил? — жалобно проскулила я. — После такой реплики бомба просто обязана взорв…

И тут нас предсказуемо затопило сияющей ярче тысячи солнц вспышкой. Которую я пережила заметно легче первой, так как предусмотрительно опустила светофильтр шлема.

В следующий момент Луна ударила меня по ботинкам, опрокинув на спину. Я лежала, наблюдая за бесчисленным количеством летящих в небе осколков камней, думая: «А как тебе такой поражающий фактор, а, Балбес?»

Но обошлось. И хотя камни, падая, выбивали облачка пыли по всей равнине, стоящая перед нами огромная глыба цельного камня успешно защитила нас не только от пронимающей радиации, но и от каменного дождя.

Мы стояли, растерянные и подавленные, словно выброшенные на мороз котята.

— Что будем делать дальше? — спросил у меня Балбес.

Наивный. Думает, что у меня есть план.

— Пока не знаю, буду думать, — вздохнула я, — а думать я хочу с чашкой кофе в руках и без скафандра.

— Боюсь, Даша, что даже ты не найдешь на Луне кофе, — уныло пробормотал Балбес.

— Ну, что за преступное неверие в мои силы? — сказала я. — Конечно, найду. Я тут местечко одно знаю неподалёку. Отель «У погибшего астронавта».

* * *

Английские ученые установили, что человек, думая о себе и о других людях, использует разные области мозга. При этом, что забавно, думая о своих планах на следующий день, многие люди используют те области мозга, которые отвечают за обдумывание поступков других людей.

Так себе открытие — я всегда знала, что Даша сегодняшняя и Даша завтрашняя — это две разные Даши. И что сегодняшняя Даша не имеет никаких обязательств перед Дашей вчерашней и не обязана выполнять её замыслы.

До текущего вечера.

Глядя на язычки пламени, лижущие закопченную кружку, в которой я готовлю себе кофе, я начинаю понимать Скарлетт из «Унесенных ветром». Которая была вынуждена твердить себе: «Я подумаю об этом завтра. В конце концов, завтра — это другой день!»

Просто потому, что все мысли о завтра были до ужаса мрачными. Как мумия астронавта, которая таращится на меня с противоположного конца крохотной кабины.

До разбившегося американского модуля мы доехали прямо как в песне: «На честном слове и на одном крыле». Крыльев у нас, понятно, не было, а вот неповрежденное колесо действительно осталось одно. Остальные нам в нашем скорбном пути пришлось чинить: вправляя вылезшие пружины и распрямляя погнувшиеся спицы.