Дары волхвов - [32]
А Иудея, где ведом Бог (Пс. 75, 2)? Она не ведает, что Бог явился во плоти (1 Тим. 3, 16). А Иерусалим, град Божий (Пс. 86, 3)? Он не в радости со Христом, пришедшим спасти, но в смятении с Иродом, ищущим погубить. А первосвященники и книжники, которым надлежало быть особенно близкими к Богу и тайнам Его чрез молитву и разумение закона? Они прекрасно разрешают ученый вопрос где должно родиться Христу (Мф. 2, 4) и так довольны, что не находят нужным далее заботиться узнать, не рождается ли Он действительно.
Так не только в полунощи естественного времени, но в столь же глубокой нощи неведения и забвения человеков о Тебе и судьбах Всемогущее Слово Твое, Господи, сошло с небес от царственных престолов на средину погибельной земли (Прем. 18, 15) и несмотря на то, что никто почти Его не прославляет, никто не познает и познавать не ищет, Оно не изрекает повеления карательного, но безмолвствует в спасительном для погибающих долготерпении! Так не только умалил Себя во образе Божии Сый, и Равный Богу, и Бог Сый, но еще приял новый вид умаления от невежества и небрежения тех, из любви к которым Он умалил Себя!
Подивимся, христиане, произвольному для нас умалению Великого Бога и Спаса нашего — но сего еще мало. Возблагоговеем пред сим умалением Его — но и сего не довольно. В вас должны быть те же чувствования, — учит нас апостол, — какие и во Христе Иисусе (Флп. 2, 5). Имейте и вы такие же чувствования, какие имел Иисус Христос, располагайте себя так же, как Он расположен был. Что сие значит? Сие изъясняет сам апостол, сказав пред приведенным изречением: Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя (Флп. 2, 3). Из сего видно, что учит он нас по примеру Иисуса Христа не ставить высоко самих себя и не превозноситься какими-либо преимуществами, но смиряться и в самих себе, и пред другими.
Христос есть Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1, 9) — может быть, тот, которого ты видишь сидящим во тьме и сени смертной, вскоре светлее тебя осияется сим светом или уже и осиявается внутренне, в области духа. Может быть, волхвы языческого Востока ревностнее тебя ищут и предупредят тебя в обретении Христа.
Мы, столь долго и многократно уже оглашаемые славою и сами призываемые к прославлению Рождающегося Христа: «Христос рождается, славите», — мы, почти влекомые во сретение нисходящему с небес — «Христос с небес, срящите!», — пришли ли наконец до Вифлеема и видели ли глагол сей бывший, его же Господь сказа нам?
Но как можно нам прейти до Вифлеема, скажут те, которые не имеют ни простосердечной веры пастырей вифлеемских, ни мудрости волхвов, сущих от восток? А разве можно нам, христиане, оставаться в большем удалении от родившегося Спаса нашего, нежели языческие мудрецы, и в большем неведении о Нем, нежели пастыри, обращающиеся токмо с несмысленными? Церковь, конечно, не обманывается, когда вопиет во уши наши: «Христос с небес, срящите!» Конечно, Христос доселе нисходит с небес и в такой близости к нам, что мы, подобно пастырям или волхвам, благовременно можем приспеть на место Его Божественного явления.
Прейти в сей Вифлеем или, паче, со-делаться сим Вифлеемом долженствует каждая христианская душа, дабы внити потом и преобразиться самой в Иерусалим новый, в скинию Божию (Откр. 21, 2, 3). Бог хочет во всех нас открыть… Сына Своего (Гал. 1, 16) посредством нашего благодатного рождения.
Дабы путь к родившемуся Спасителю не оставался для нас неизвестным или сомнительным и дабы вместо Вифлеема нового рождения не закоснеть нам в том ветхом Иерусалиме, который в день спасения на пагубу свою мятется с своим Иродом, отважимся испытать, какое бы знамение могло нас удостоверить в нашем приближении ко Христу, в истине нашего возрождения.
В Евангелии мы видим два пути к Рождающемуся Христу: путь волхвов и путь пастырей. Путь волхвов есть путь света и ведения, управляемый ясным знамением звезды, которую они видели на Востоке и которая предводила их до Иерусалима и Вифлеема. Путь пастырей есть путь сени и тайны, путь веры, а не видения, который, по кратковременном осиянии славой Господней, предприемлется в стражу ночную, совершается без руководителя и не обеспечивается никаким особенным знамением, кроме удобопререкаемого знамения — Младенца в пеленах, лежащего в яслях (см.: Лк. 2, 12). Кто бы не подумал, что светлый путь волхвов должен быть безопаснее, удобнее и кратче? Напротив, он был и продолжительнее, и труднее, и опаснее, нежели темный путь пастырей. Вместо Вифлеема мудрецы являются прежде в Иерусалиме; здесь проповеданные ими ведения ни к чему не служат, разве ко всеобщему смятению; они впадают в недоумение о продолжении пути своего, наставление небесного знамения становится не внятно для них, и Божественное Отроча, пред Которым они желали повергнуться в благоговении, едва не повергается ими в руки нечестия. Пастыри преходят поприще мрака и, достигнув Вифлеема, достигают того, что слава Господня, единожды осиявшая их с небес, теперь невидимо вселяется в них самих:
