Дары и анафемы - [17]

Именно последнее вызывает наибольшее недоумение у современного светского сознания. Разве можно оценивать религии по шкале «хуже-лучше», «выше-ниже», «совершеннее-примитивнее»? Разве все религии не одинаково ценны с духовно-нравственной точки зрения? Не будет ли проявлением нетерпимости и шовинизма отдать предпочтение одной религии перед другими, пусть даже весьма отличными? Как можно сравнивать религии между собой? Каждый народ и каждая эпоха выбирают себе формы религиозной жизни, которые им по размеру и по вкусу. Корректно ли называть религию европейцев более высокой и совершённой, чем религия японцев? Или споры между религиями о том, какая из них истиннее всего — лишь споры между поклонниками смокингов и сторонниками джинсов? Разные люди выбирают разную одежду. Это только естественно. Кто возьмётся доказывать преимущество джинсовой пары перед костюмной тройкой, или же выявлять недостатки спортивного стиля по сравнению с вечерними платьями?

Разные стили и модели одежд можно было бы сравнивать и выставлять им оценки по шкале «лучше — хуже» лишь в том случае, если бы у нас было ясное представление об «идеальной одежде». Тогда можно было бы сказать: поскольку вот именно этот вид одежды по таким-то параметрам не соответствует образу идеальной одежды, мы имеем право сказать, что этот стиль несовершенен.

Так и в мире религии можно оценочно сопоставлять религии лишь в том случае, если у нас есть некоторое представление о том, какой могла бы быть идеальная религия. Можем ли мы представить такую, идеальную религиозную формулу?

Как ни странно — да. Чтобы это осознать, даже не нужно становиться лично религиозным человеком. Можно считать, что Бога вообще-то нет, и что религии не более чем попытки человеческого религиозного ума мыслить об Абсолютном. И вот так, “со стороны”, взглядом не богослова, а “религиоведа” можно посмотреть на многообразие религиозных учений и заметить: религии в схожих словах и образах говорят о Непостижимом и Беспредельном. Конечно, это всё человеческие слова и проекции человеческих представлений на Непознаваемое. Любая такая попытка “проекции” человеческого на Сверхчеловеческое есть определённая дерзость.

Но разные религии решаются разные человеческие свойства “узнать” в Абсолютном бытии. Некоторые решаются признать в Божестве — Разум. Некоторые — Действие. Некоторые — Закон. Некоторые — Силу. И вот, предположим, что мы встречаем двух проповедников, один из которых говорит: “Я в Боге вижу Творца, Вечный Вселенский Разум, Владыку и Судию…”[88]. А второй дополняет: “Да, вы правы, все это можно и должно сказать о Боге. Но я бы дерзнул добавить ещё одно имя к тем, что вы назвали… Ещё Бог есть Любовь…”.

И какую же из этих двух предложенных концепций следовало бы признать более высокой, более человечной (хотя это слово здесь звучит несколько парадоксально), более гуманной?

Даже человеку, который не отождествляет себя ни с какой из религиозных традиций, при изучении многообразия религиозных мнений становится очевидно, что формула «Бог есть любовь» — высочайшая из всех возможных человеческих представлений о Божестве.

Но раз это так — значит, мы подобрали ключ к решению исходной проблемы религиоведения. Теперь мы знаем, на каком именно основании можно сравнивать религиозные учения между собой. У нас появился тот идеал, с которым можно соразмерять реальные исторические религии. С мерилом «Бог есть любовь» мы можем подходить к разным религиозным течениям и как лотом замерять их реальную глубину. По поверхности реки трудно определить, где у неё глубины, а где отмели. Но лот поможет отметить: тут мель, тут поглубже. А вот здесь судоходный фарватер…

Два запроса будут посылаться нами в исследуемую нами глубину и на эти два запроса мы будем ждать ответ.

Первый из них — есть ли в данной религии понимание того, что Бог есть любовь. Если же эта формула отсутствует — отсутствует ли она там лишь в силу каких-то случайностей (скажем, её просто не успели произнести авторитетные в этой традиции тексты и учителя), или же она в принципе невозможна в этой традиции и логически несовместима с её исходными посылками.

Второй же вопрос — если эта формула исторически есть (или хотя бы логически допустима) в данной традиции, то как именно понимает её эта традиция.

РАБОТА ШАМАНА

Начнём наш опрос с религии, которую принято считать наиболее архаичной: с шаманизма. Можно ли сказать, что с точки зрения шаманизма Бог есть любовь? — Нет.

Дело в том, что в шаманизме нет вообще представления о Боге. Есть духи: духи тайги, духи тундры, духи зверей, духи предков… Шаман «работает» с этими духами, связывает их волю (или влияет на неё) своими магическими заклинаниями. Восходя или нисходя по «мировому древу», шаман получает доступ в мир духов. Если магические знания шамана полны и сильны, то он подчиняет встреченного духа своим заклинаниям, а его энергию обращает на служение той цели, ради которой шаман и совершал своё мистическое путешествие.

Как это характерно для мира магии и колдовства, не расположение сердца и не взаимная любовь важна для успешного «контактирования», но правильное воспроизведение заклинаний и ритуалов. Здесь не стоит вопрос о том, любит ли шаман духа или любит ли дух шамана.