Дарвинизм и религия - [5]

Еще более убедительно говорили в пользу такого вывода практические достижения сельского хозяйства, в особенности успехи селекции животных и растительных форм. К этому времени селекционеры вывели много новых пород крупного рогатого скота, лошадей, овец, свиней, кур, голубей и других домашних животных и птиц. Успехов добились селекционеры и в области растениеводства. Повседневная деятельность селекционеров наглядно свидетельствовала о том, что органические формы отнюдь не остаются от века в неизменном состоянии, что они постепенно изменяются и в результате этих изменений можно за сравнительно короткое время получать новые породы животных и новые сорта растений. При этом оказывалось, что отличие вновь получаемых пород и сортов от исходных форм, а также различия между самими новыми породами и сортами нередко настолько велики, что, как указывал Ч. Дарвин, если бы человек впервые встретил их в диком состоянии, то отнес бы их не только к различным видам, но даже и к различным родам.

Взять, например, результаты, достигнутые в выведении различных сортов капусты. Наиболее широко распространенная кочанная капуста настолько отличается от капусты цветной, а эта последняя — от капусты кольраби или брюссельской, что, будь они в диком состоянии, мало нашлось бы ботаников, которые решились бы отнести их к одному виду. Еще более глубоки отличия между различными породами голубей — турманом, дутышем, карьером, трубастым и др. А между тем все они были выведены человеком без всякого «божественного вмешательства», путем искусственного отбора. Точно так же путем отбора были получены и различные породы других видов домашних животных и различные сорта культурных растений.

Успехи селекции животных и растений сыграли решающую роль в формировании нового, дарвиновского эволюционного учения. Правда, первый толчок к возникновению мысли об историческом развитии органических форм Дарвин получил в результате личных наблюдений за природой во время кругосветного путешествия на корабле «Бигль» (1831–1836). В то время Дарвин был еще начинающим натуралистом. Тем не менее он обладал достаточными знаниями в области естественных наук, чтобы проводить во время экспедиции сбор коллекций и самостоятельные наблюдения одновременно в качестве геолога, палеонтолога, зоолога, а отчасти также и в качестве ботаника. За пять лет кругосветного путешествия молодой ученый тщательно изучал природу восточного и западного побережий Южной Америки, южного побережья Африки, Австралии, островов Огненной Земли, Зеленого Мыса, Галапагосских, Новой Зеландии, Тасмании, Мадагаскара и др. Здесь-то, во время путешествия, в результате наблюдения за природой и зародились первые мысли Дарвина о «трансмутации видов»[17].

Отправляясь в путешествие, Дарвин был еще решительным противником идеи развития органического мира. И это понятно. Он был воспитанником богословского факультета Кембриджского университета, готовился там к деятельности пастора. Его учителя, даже те, которые занимались вопросами естествознания, были священниками. Стоит ли удивляться, что в такой обстановке и сам Дарвин, по его собственному признанию, в то время не сомневался «…в полной и буквальной истинности каждого слова в Библии».

Итак, отправляясь в свое кругосветное путешествие, Дарвин свято верил в библейскую сказку о сотворении животных и растений. Однако наблюдаемые во время путешествия факты из жизни животных и растений в различных частях света, а также находимые им ископаемые останки древних животных начинали вызывать у него сомнения в неизменности видов. Особенно большое значение в этом отношении имели для Дарвина его наблюдения за растительным и животным миром Галапагосских островов (ныне — островов Колумба[18]). Острова эти находятся в 800–1000 километрах к западу от Южной Америки. Внимание Дарвина привлек тот факт, что животные и растения Галапагосских островов, в известной степени напоминая животных и растения Южной Америки, в то же время во многом отличаются от них. Больше того, имеются даже различия между видами, живущими на разных островах архипелага. И чем дальше один остров находится от другого, тем значительнее различия между населяющими их органическими формами.

Возникал вопрос: в чем причина этой общности и в то же время различия между ними? Согласно библейской сказке, животные, спасшиеся от всемирного потопа в Ноевом ковчеге, попали на гору Арарат и отсюда распространились по всей Земле. Комментируя сказание библии, «отцы церкви» поясняли, что каждый вид животных выбирал для себя такие районы, которые были наиболее благоприятны для его жизни. Но если это так, то почему на Галапагосских островах, которые по своим физическим условиям больше напоминают острова Зеленого Мыса, находящиеся недалеко от Африки, оказались виды, совершенно отличные от тех, что существуют на этих островах? Почему, несмотря на значительно более существенные отличия физических условий на Галапагосских островах от тех, которые существуют на южноамериканском побережье, населяющие их виды имеют много общего между собой? Почему, наконец, животные и растения одного острова отличаются от животных и растений других островов? Да и как вообще могли попасть на эти отдаленные острова животные, которые не могут ни летать, ни плавать? Известно, что от горы Арарат, находящейся на Кавказе, Галапагосские острова отделены огромными морскими пространствами. Но даже если мы допустим, что они попали сюда тем или иным случайным путем из Южной Америки, то чем объяснить, что населяющие их виды не тождественны южноамериканским видам? Все это были вопросы, которые совершенно невозможно разрешить, исходя из религиозных догм о сотворении мира, о всемирном потопе, о Ноевом ковчеге и т. д.