Даруй им покой - [28]

Сидящий в кресле барон попытался подняться, потом оставил эти попытки и внезапно рассмеялся.

– Ничем. Успокойся, ничем. Нет… разве что… в общем, ты появился в замке – и началось… А так – ничем. Хотя… нет, кое-чем ты провинился. Ты видишь, что у тебя в руках?

– Ваш плащ, милорд.

– А что ты мне сегодня утром показывал? Чем задушили отца Джеймса?

– О, господи… синий бархат, мех…

– Я любил отца Джеймса. С детства. Как родного. А какой-то мерзавец…

Барон рывком поднялся с кресла и твердыми шагами прошелся по кабинету.

– Мало того, что убил его… Он еще насмехался над его смертью, над моими чувствами, взяв для убийства мой плащ.

Подойдя к окну, барон вдохнул сырой вечерний воздух, потом повернулся к Дирхарту:

– А ты ни при чем. Ты не выполнил то, ради чего я тебя нанял, но это уже не важно. Наверное, не важно… Скажи, ты видел когда-нибудь, как умирает человек? Не на поле боя. И не от удара твоей шпаги, а медленно. Когда он еще жив, но уже знает…

– Нет, милорд. Такого не видел.

– А ты сам? Ты никогда не думал о смерти?

– Приходилось, милорд.

Барон резко повернулся к Дирхарту, схватившись за оконный переплет. Под сползшим рукавом мелькнула на запястье белая повязка.

– И что? Что ты чувствовал?

– Боль, милорд. И слабость.

– Слабость?

– Да, милорд. Я был ранен, думал, что умру. А хотя это, наверное, другие думали, что я умру, а сам я ни о чем не думал. Смотрел в потолок, а потолок то приближался, то отдалялся, становилось то темно, то светло. А я ничего не чувствовал, кроме боли.

– Тебе повезло.

– Да, милорд. Я выжил.

– Нет, не в этом дело. Ты чувствовал боль. Иногда боль – это спасение… Все, иди! Слышишь? Иди. Аудиенция окончена.

Дирхарт осторожно положил плащ на ближайшую скамью, поклонился отвернувшемуся к окну барону и вышел.

* * *

Утро обрушило с неба такие потоки воды, что после тяжелой ночи это казалось божьим прощением. Дирхарт стоял возле колодезной беседки, глядя, как дождевые капли с силой отскакивают от булыжника у него под ногами. Вода текла по лицу, капала с волос, лежащих на спине и плечах холодной примочкой. Мокрая одежда липла к телу, вода хлюпала даже в сапогах. Дирхарт запрокинул голову и закрыл глаза, слушая грохот ливня и ловя ртом холодные капли.

Он невольно вздрогнул, когда чья-то рука легла ему на плечо.

– Я тебя напугал?

Возле него стоял сэр Уильям. Под бешеными дождевыми струями, в такой же мокрой одежде, с водой, стекающей с волос, превратившихся из искусно завитых длинных локонов в кое-как свисающие пряди, он выглядел измученным, растерянным и, что неожиданно, очень юным. Гораздо младше своих двадцати пяти или двадцати шести лет.

– Напугал? – повторил он.

– Нет, милорд, что вы.

– Я имею в виду – вчера. Даже не помню, чего тебе наговорил.

– Так ничего особенного не сказали, милорд. Я и сам толком не помню.

– А я помню… помню, конечно. Это было очень глупо.

– Ничуть, милорд.

– Дирхарт, сейчас я разрешаю тебе забыть о приличиях. Нет, не разрешаю – приказываю.

– Ладно, коли приказываете… Только все равно ничего страшного вы не сказали.

– Я о смерти говорил, да?

– Ну, так оно естественно после того, что произошло.

– Кто убил отца Джеймса? И почему?

– Я думаю… Нет, я уверен, что его убили из-за исповеди, которую он принял. В этой исповеди было что-то очень опасное. Недавно здесь погибла девушка, дурочка из соседней деревни. Она рассказывала всем, что подслушала, как кто-то исповедовался отцу Джеймсу. Она даже не видела кто. И о чем говорилось, тоже не поняла. Но она не просто так выпала из окна – ее столкнули. Столкнул тот, кто задушил отца Джеймса. Вашим плащом задушил. И вы были правы – этот человек ненавидит вас. Ненавидит, потому и взял ваш плащ. Потому и убийц к вам подослал.

– Кто это? Дирхарт, кто это?

– Пока не знаю. Но узнаю, клянусь вам, милорд!

– Только я не понимаю… Сначала он исповедовался отцу Джеймсу, а потом убил его из-за этого?

– Нет, милорд. Думаю, исповедовался один человек, а убил другой. Может, тот, кто исповедовался, даже не знал, насколько опасные вещи говорит. А тот, кто убил, лишь догадывался, что было сказано на исповеди. Понимаете, милорд, убийца толком ничего не знает, он, как бешеный зверь, бросается на всех, в ком чувствует угрозу.

– Значит, тот, кто исповедовался, тоже может оказаться… или уже оказался…

– Да, милорд. Боюсь, что это – тоже жертва. Или будущая жертва.

– Дирхарт, найди мне убийцу отца Джеймса. Я заплачу тебе вдвое… втрое… только найди!

Барон привалился спиной к столбу беседки и закрыл глаза. Вода текла по его лицу, смывая выступившую из прокушенной губы кровь. Дирхарт опустил взгляд на его судорожно сцепленные руки – на виднеющейся из-под рукава повязке показалось маленькое красное пятнышко, в следующий момент тоже размытое дождем.

* * *

– Ой, господин! С вас же льет, как из грозовой тучи!

Дирхарт стянул насквозь мокрую рубаху, тут же подхваченную Джоном, и стал выжимать волосы. На полу образовалась лужа.

– Вы бы предупредили, что под дождь идете, господин. Я б вас мылом помылил, хоть какая польза была бы.

– Ой… – Дирхарт тряхнул волосами, окатив Джона брызгами. – Тоже мне, любитель чистоты! Скажи-ка лучше, ты грамоту не позабыл еще?