Даруй ему язык - [4]

Ксанф ответил:

- Если твое желание таково, то и я хочу этого.

Но сначала он пошел к ожидавшим его ученикам и, как всегда, вовлек их в научный диспут. Закончив занятия, он отправился с ними на рынок.

Увидев двух приметных рабов, а посредине между ними безобразного урода, Ксанф сказал:

- Какой проницательный ум у этого дельца, я имею в виду - у работорговца.

Один из учеников тут же спросил:

- За что ты хвалишь его?

- Этот хитрец поставил уродливого раба промеж двух других, отменных красавцев, ибо уродливое отвращает, выделяя и возвеличивая прекрасное. Без уродливости красота так бы не бросалась в глаза.

Объяснение Ксанфа привело учеников в изумление.

- Давайте подойдем поближе, - сказал Ксанф, - я хочу купить для себя одного раба.

Ксанф подошел к музыканту и спросил:

- Откуда ты?

- Из Каппадокии.

- Как тебя зовут?

- Лигурий.

- А что ты можешь?

- Я? Всё!

Эзоп громко рассмеялся.

Один из учеников Ксанфа показал на Эзопа пальцем и сказал:

- Взгляните-ка на него! Ну что за образина!

А другой спросил:

- Чего это он так смеется? Аж затрясся весь!

Третий ученик изрек:

- Да он не от смеха трясется, а от холода.

Второй ученик все же приблизился к Эзопу, дернул его за хламиду и спросил:

- Почтеннейший, что это тебя так развеселило?

- Проваливай отсюда, морской козел, - ответил ему Эзоп.

Ученик никогда не слышал про морского козла и потому молча отошел от него.

Ксанф обратился к Офелиону:

- Сколько стоит этот Лигурий?

- Тысячу денариев.

Ксанфу это показалось слишком дорого, и он спросил учителя, знатока чужих языков:

- А ты откуда?

- Из Лидии.

- И как тебя зовут?

- Филокал.

- Ну, а ты что можешь?

- Всё!

Эзоп опять засмеялся.

Второй ученик сказал:

- Да он надо всем смеется. Но почему? Даже если он снова обзовет меня морским козлом, я все равно спрошу его об этом еще раз.

Ксанф тем временем вновь обратился к Офелиону:

- Сколько ты просишь за Филокала?

- Три тысячи денариев.

Ксанф повернулся и уже хотел было уйти. Но тут один из его учеников спросил:

- Учитель, разве эти красавцы рабы тебе не понравились?

- Нет, почему же? Но они для меня слишком дороги. Я ищу себе простого слугу.

Тогда ученик сказал:

- Так возьми себе этого урода. Мы сложимся. А с работой он справится.

- Что за потеха, - сказал Ксанф, - я куплю себе раба, а вы заплатите за это деньги? Однако шутки в сторону. Моя жена невероятная чистюля и не потерпит в доме такого неопрятного и безобразного раба.

- Но, учитель, - произнес ученик, - разве не ты учил нас, что не стоит слушать женщину.

- Ну ладно, - сдался Ксанф, - сейчас испытаем, на что годится этот урод. Негоже бросать деньги на ветер.

Ксанф повернулся к Эзопу и изрек:

- Смысл жизни не в том, чтобы грустить.

- А с чего бы это мне грустить?

Один из учеников воскликнул:

- Действительно, почему он должен грустить?

Ксанф снова обратился к Эзопу:

- Что ты за человек?

- Как все - из плоти и крови.

- Не об этом речь. Откуда ты такой взялся?

- Из утробы матери.

- Экий ты, право, шутник! Я хочу знать, в каком месте ты появился на свет?

- Моя мать ничего мне об этом не говорила: может, в спальне, а может, в столовой.

Это начинало понемногу злить Ксанфа. Он сказал:

- Какого ты роду-племени?

- Я - фригиец.

- И что ты можешь?

- Я? Да ничего.

- Что ж так?

- Вот эти оба красавца ничего мне не оставили - они ведь все могут.

Один из учеников опять воскликнул:

- Блестяще!

- Хочешь, я куплю тебя? - спросил Ксанф Эзопа.

- Что ты о себе возомнил? Стоишь и задаешь мне без конца вопросы, будто я уже твоя собственность и обязан давать тебе советы. Хочешь меня купить покупай. Не хочешь - ступай подобру-поздорову. Мне-то какое до тебя дело. Хватит тут играть со мной в кошки-мышки.

- Здорово он врезал нашему учителю, - шептались между собой ученики.

А Ксанф сказал:

- Хорошо, я готов тебя купить, да вот только не сбежишь ли ты от меня?

- Кто же будет виноват, если я сбегу? Ты или я?

- Ты.

- Нет, - сказал Эзоп, - ты.

- Я?

- Конечно ты! Будешь относиться ко мне хорошо, я останусь у тебя. А вздумаешь обращаться со мной плохо, не задержусь у тебя ни на день, ни на полчаса, ни на минутку.

- То, что ты говоришь, звучит разумно. Вот только внешность у тебя безобразная.

- Разве это так важно, какое у меня тело. Поинтересуйся лучше, что у меня за ум и душа.

- А что такое, собственно, тело? - спросил Ксанф.

- Это сосуд, что несет сам себя в харчевню и наливается вином. И бывает так, что сосуд безобразен, а вино - превосходное.

Ксанф обратился к Офелиону:

- Сколько ты просишь за него?

А работорговец и говорит:

- Ты что, хочешь надругаться над моим товаром?

- Как тебе могло прийти такое в голову?

- Ты отверг отменных рабов и хочешь приобрести этого выродка? Купи одного из двух красавцев, а этого получишь в придачу.

Но Ксанф снова спросил:

- Сколько ты, однако, просишь за него?

Офелион ответил:

- Шестьдесят денариев, сверх того еще пятнадцать, что пошли на его прокорм.

Тем временем сборщики податей прослышали, что продают рабов, и поспешили к месту торгов, настойчиво спрашивая, кто - продавец, а кто - покупатель. Офелион молчал, словно воды в рот набрал, а Ксанф стеснялся сказать, что купил раба всего за каких-то семьдесят пять денариев. Тогда Эзоп воскликнул: