Даруй ему язык - [13]
- Граждане Самоса! Зачем мы тратим время на этих людей, которые только набивают себе брюхо и целые дни проводят в праздности. Кто незнаком с науками, тому не под силу понять знак свыше. Но среди нас живет философ Ксанф. Его знает вся Эллада. Вот кто может разгадать знамение.
Ксанф встал и сказал, что вот так, сию минуту, он ничего определенного сказать не может. Ему нужно время, чтобы хорошенько подумать. Пока собрание еще гудело, готовясь расходиться, в небе снова показался орел. Он пролетел над ареной театра и сбросил кольцо-печатку. Оно упало на колени одному из государственных рабов. Ксанфа попросили истолковать и этот, второй знак. Ксанф пообещал и в полном отчаянии направился домой.
Придя к себе, Ксанф объявил о своем намерении помириться с Эзопом, чтобы тот помог ему. Он повелел привести наказанного раба и развязать его. Но Эзоп вдруг заартачился:
- Не хочу, чтобы меня развязывали!
- Эзоп, - просит Ксанф, - я готов избавить тебя от твоих оков, но только и ты избавь меня от моих.
- Ага, - говорит Эзоп. - Значит, до меня тебе дела нет. Опять только о себе думаешь!
- Ну не будь таким упрямым!
Эзопа развязали. Спрашивает он Ксанфа, чего тому надо. Тут Ксанф рассказал ему о двух происшествиях в театре, и Эзоп согласился подумать и помочь ему.
Однако уже на следующий день Эзопа вновь одолело желание досадить Ксанфу. И потому он сказал:
- Видишь ли, Ксанф, если бы этот случай имел тайный смысл, я бы помог тебе, но все происшедшее в театре необъяснимо, а я, в конце концов, не провидец.
Ксанф потерял всякую надежду. Стыдясь предстать перед народом Самоса беспомощным и опозоренным, он принял решение наложить на себя руки. Взял он вечером веревку и вышел из дому.
Эзоп уже закрылся у себя в каморке, собираясь лечь спать. Но вдруг услышал, что Ксанф тихонечко покинул дом. Тогда он пошел следом за ним и увидел, как тот, выйдя за город, забросил на толстый сук веревку и приготовился уже сунуть голову в петлю. Тут Эзоп закричал:
- Остановись, Ксанф! - и кинулся к хозяину.
А тот сказал:
- Эзоп! Зачем ты удерживаешь меня от единственно верного шага?
- Где же все твои основополагающие принципы? Твое воспитание! Самообладание! Твоя философия, наконец? Как же так? Лезешь смерти в пасть без причины? Давай возвращайся домой!
- Убирайся отсюда! У меня есть только один выбор: достойный конец или позорная и бесславная жизнь.
- Не говори так! Брось веревку. Ладно уж, я берусь истолковать эти загадочные знамения.
- Но как?
- Возьми меня с собой в театр. Там ты произнесешь на публику умные речи по поводу загадочности знаков свыше, а также о необычайной ценности и важности твоей философии, а потом выдашь меня за своего ученика - вот тут-то я и найду разгадку.
Ксанф дал себя уговорить.
На следующий день Ксанф вышел на арену перед народом и сказал:
- Моя философия основывается на законах логики и оперирует только измеримыми вещами и понятиями. Так что, согласно дефиниции, я авгуром не являюсь и потому улавливанием подаваемых богами знаков, их толкованием, равно как и угадыванием судьбы по полету птиц не занимаюсь. И в интересах города избавить мой пользующийся всеобщим почетом дом от возложенного на меня поручения. Однако я привел с собой раба, его я обучил началам всех основ философии. Вот пусть он и попробует истолковать знамения.
Эзоп выступил вперед, и народ тут же разразился диким хохотом. Среди взрывов смеха слышались также громкие выкрики:
- Подавай нам другого толкователя!
- Этот похож на раскоряченную лягушку!
- На одичавшую свинью!
- Не человек, а обезьяна!
- Хуже последней собаки!
На лице Эзопа не дрогнул ни один мускул. Наконец толпа успокоилась, и Эзоп заговорил:
- Граждане! Почему вы смеетесь надо мной? Не смотрите на то, как я выгляжу. Задайтесь лучше вопросом: могу ли я мыслить? Негоже сомневаться в здравом уме человека только потому, что он безобразен внешне. Ведь врачеватель тоже не приговаривает человека сразу, как только увидит его. Он щупает сначала пульс, а уж потом выносит свое суждение. И кто же судит о вине, глядя только на винную бочку? Не попробовав на вкус, вина не познаешь.
Тут люди поняли, что словам его куда больше цены, чем его неказистой внешности, и дружно закричали:
- Ну давай! Толкуй знамения!
Эзоп сказал:
- Граждане Самоса! Раб, пусть даже и искусный в речах, не вправе истолковывать свободному народу знамения богов. Даруйте мне свободу слова и дайте тем самым вкусить как всякому свободному гражданину уважение, если мое толкование сбудется. А если я ошибусь, то хочу, чтобы меня покарали как свободного человека, а не наказывали как раба.
Тут раздались голоса:
- Ксанф, дай Эзопу свободу!
Даже председатель совета и тот сказал:
- Ксанф, отпусти его на волю.
Но Ксанф возразил:
- Нет, я не отпущу на волю раба, который служит мне так давно и так хорошо.
Тогда председатель совета предложил:
- Продай нам его. А после этого я объявлю его вольноотпущенником в нашем городе.
Ксанф прикинул, что заплатил за Эзопа всего лишь семьдесят пять денариев. И тут же громко провозгласил:
- Я, Ксанф, отпускаю по желанию самосского народа Эзопа на волю!
Салиас-де-Турнемир (граф Евгений Андреевич, родился в 1842 году) — романист, сын известной писательницы, писавшей под псевдонимом Евгения Тур. В 1862 году уехал за границу, где написал ряд рассказов и повестей; посетив Испанию, описал свое путешествие по ней. Вернувшись в Россию, он выступал в качестве защитника по уголовным делам в тульском окружном суде, потом состоял при тамбовском губернаторе чиновником по особым поручениям, помощником секретаря статистического комитета и редактором «Тамбовских Губернских Ведомостей».
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».
Когда весной 1666 года в деревне Им в графстве Дербишир начинается эпидемия чумы, ее жители принимают мужественное решение изолировать себя от внешнего мира, чтобы страшная болезнь не перекинулась на соседние деревни и города. Анна Фрит, молодая вдова и мать двоих детей, — главная героиня романа, из уст которой мы узнаем о событиях того страшного года.
«Страницы прожитого и пережитого» — так назвал свою книгу Назир Сафаров. И это действительно страницы человеческой жизни, трудной, порой невыносимо грудной, но яркой, полной страстного желания открыть народу путь к свету и счастью.Писатель рассказывает о себе, о своих сверстниках, о людях, которых встретил на пути борьбы. Участник восстания 1916 года в Джизаке, свидетель событий, ознаменовавших рождение нового мира на Востоке, Назир Сафаров правдиво передает атмосферу тех суровых и героических лет, через судьбу мальчика и судьбу его близких показывает формирование нового человека — человека советской эпохи.«Страницы прожитого и пережитого» удостоены республиканской премии имени Хамзы как лучшее произведение узбекской прозы 1968 года.