Даровые деньги - [35]

– Ладно, позже, – прервала его Долли, – мне некогда.

Глава Х Хлопоты Мыльного Моллоя

1

Мыльный положил трубку и вышел из кабины, готовый к подвигу. Как все хорошие мужья, он считал свою жену и образцом и, скажем так, музой. Отирая красивый лоб – в кабине было жарко, – он немного постоял, обдумывая план кампании.

Собираясь бежать, как ошпаренный кот, благоразумный человек сперва заготовит линию отступления. И мистер Моллой пошел проверить, на месте ли машина.

Она была на месте. Садись – и езжай.

Ну хорошо. Но самое сложное не это. Капли притаились в кармане, однако проку от них нет, пока они не переместились в мистера Кармоди. А как это сделать?

Подсунуть эти капли – дело тонкое, да и сложное. Очень многое зависит от партнера. Прежде всего он должен что-то пить. В лечебнице препятствий не было. Все шло как по маслу. А вот здесь, в Радж-Холле, будет потруднее.

Нельзя же, в конце концов, насильно поить хозяина в половине двенадцатого! Может, он не пьет до ленча, а тогда дворецкий рядом крутится. И вообще, этот ленч еще часа через два, если не больше, а тут вся суть – в скорости.

Мистер Моллой, беззвучно стеная, вышел в сад, чтобы обдумать проблему, и как раз осознал, что это ему не под силу, когда увидел исключительно приятное зрелище. Мир засиял снова, птицы запели.

Увидел он ров, на нем – ялик, а в ялике – мистера Кармоди с удочкой в руке.

С эстетической точки зрения розоватая рубаха и мятая шляпа, которую давно пора отдать достойным беднякам, не так уж привлекательны, но Мыльному они представлялись несказанно прекрасными. Он рыбу не удил, но знал рыболовов. Они – маньяки. Ни землетрясения, ни мор, ни крах династии не оторвут их от любимого дела. Лестер Кармоди с удочкой практически равен Лестеру Кармоди, наполненному до краев самыми лучшими каплями. Можно сказать, что он – в ином мире.

– Клюет? – радостно спросил Мыльный.

– Ы… ы… ы… – донеслось с ялика.

– Так держать! – воскликнул благожелательный гость.

И, бодро помахав рукой, поспешил к дому. Все стало просто, и ребенок бы справился, если у этого ребенка есть чем вскрыть шкаф.

– Я птицам скажу, – пел Мыльный, входя в холл, – и пчелам скажу, и цвета-ам…

– Да, сэр? – почтительно спросил Стергис, возникая невесть откуда.

– Деревьям скажу, что я их лю-ю-блю… – продолжил было гость, но вдруг осекся. Всегда смутишься, если застанут за пением, но, кроме того, как сказал бы Стергис, он замер. Судите сами, вот – никого не было, и вот, на тебе, дворецкий! Хранитель Радж-Холла навряд ли пользовался люками, но иначе его появления не объяснишь.

Однако рядом с буфетом Мыльный заметил дверь, прикрытую зеленой бязью. Видимо, из-за нее Стергис и выскочил.

– Ничего-ничего, – сказал мистер Моллой.

– Я думал, вы звали, сэр.

– Нет, не звал.

– Прекрасная погода, сэр.

– Великолепная.

Мыльный тупо смотрел на дряхлого слугу. Мир снова окутала тьма, и он опять подумал, какая пропасть отделяет замысел от исполнения.

Казалось бы, взломай шкаф, пока хозяин удит этих щук или там угрей, бери сумку – и привет! Смело, красиво, в полном смысле слова – величественно. А дойдешь до мелочей – и заметишь, сколько тут препон.

Начнем с шума. Как тут управишься тихо? На первый же звук из-за зеленой двери явится этот братец Мафусаила.

– А, черт! – сказал Моллой.

– Простите, сэр?

– Нет, ничего. Я думаю.

Действительно, он думал и кое до чего додумался. Мы знаем, что в тяжкие минуты наш разум сбрасывает куртку, засучивает рукава и обретает невиданную силу. Быть может, если бы проблема встала за столом, в беседе, мистер Моллой бы спасовал. Но сейчас он с рекордной скоростью нашел решение. Если без шума не обойдешься, надо поднять шум.

Хорошо, а какой? Треск дерева. Когда же дерево трещит? Когда столярничают. То есть как? А так, что-нибудь мастерят. Что? Ну, домик для кроликов. Предположим, у вас есть дочь, которая в порыве чувств решила их завести. Собственно, она могла их тут видеть. Он сам их видел где-то в парке.

Неплохо, неплохо. Теперь посмотрим, съест ли это Стергис. Мир делится на два разряда людей: когда вы говорите в одиннадцать утра, что собираетесь делать кроличью клетку, одни поверят, другие – нет. Ископаемый служитель принадлежал скорее к первому разряду. Судя по всему, он поверит чему угодно.

– Знаете что? – спросил Мыльный.

– Нет, сэр.

– Моя дочь хочет, чтоб я смастерил клетку для кроликов.

– Вот как, сэр?

Мыльному полегчало. Дворецкий не усомнился, скорее уж – обрадовался, словно получил из дому хорошие вести.

– Есть у вас какой-нибудь ящик и топор?

– Конечно, сэр.

– Тогда принесите их.

– Сейчас, сэр.

Дворецкий исчез за зеленой бязью, а Мыльный пока что рассмотрел шкаф. Ничего особенного, с одного разу откроешь. Это хорошо. Да, он мыслитель, но если надо, может стать и деятелем.

Послышался шум. Вернулся Стергис с ящиком и топором, словно Ной, загружающий ковчег.

– Пожалуйста, сэр.

– Спасибо.

– В детстве я тоже держал трусиков. Ой, сколько их было! Трусиков и белых мышей, я их очень любил. И головастиков, те в банке.

Он, улыбаясь, прислонился к стене, и Моллой понял, что последний из викторианцев собирается беседовать. Вероятно, ему показалось, что у Мыльного – салон.