DARKER: Рассказы (2011-2015) - [22]

Мы с братом, холодея от ужаса, смотрели вниз на лагерь северян, когда чуть выше от нас на тропе раздался шорох камней. Я вскочил на ноги, выставил перед собою нож и увидел в сумерках бледного Дави. Стоя на тропе околдованным истуканом, он одними губами повторял слова, несущиеся над каменными сводами.

Небо темнело, на мир опускалась ночь, а жрец нашей деревни смотрел в пустоту мертвым взором, и его кривящиеся уста шептали:

— Первая кровь… Первая кровь…

Мы с Улле переглянулись, понимая, что слышим. Мы стали свидетелями. Мы узнали секрет Спящего.

Мне было страшно, но я знал, как мы обязаны поступить дальше. Едва Дави, белый как высокогорный снег, ушел, мы, не сговариваясь, развели в глубине пещеры костер и долго сидели рядом, глядя друг другу в глаза. Я не видел в Улле страха, а сам наоборот дрожал от того, что нам предстояло. Но старался не показать вида. В углях алел нож моего брата, и я не мог оторвать взгляда от раскаленной стали.

Наших ушей коснулось тайное знание жрецов Спящего. И чем бы оно ни было — оно не должно дойти до наших языков! Там, за пределами Глаза Ветра простирается огромный мир. Что если кроме северян к нам вторгнется кто-нибудь еще? Что если я или Улле попадемся им в руки?

Ни я, ни мой брат не потеряли сознание от той чудовищной боли. Я кричал. Спящий свидетель как же я кричал, когда раскаленный метал обжигал мои губы и резал мой язык. Как я кашлял кровью, льющейся мне в горло, а Улле молил простить его, но рука его была тверда.

Чуть позже была тверда и моя рука.

Мы — выдержали.

Жрец — нет. И теперь чужаки знали секреты Спящего, а труп пленника, выброшенный за пределы лагеря, ночью достался горным крысам.

Утром я, шатаясь от слабости, знаками объяснил Улле, что мы должны предупредить жрецов в соседних деревнях. Мой брат всегда был сильнее и выносливее меня. Он мог добраться до них и предупредить об опасности.

Улле кивнул и ушел, а я вернулся к наблюдению за чужаками.

В лагере северян царило оживление. Они переносили шатры дальше от разрушенных ворот Глаза Ветра, они перетекали в дальние края долины, распространяясь по ущельям и пещерам. И все они то и дело смотрели назад, на ворота.

Что напугало тех, кто плюнул в лицо Спящего бога?

* * *

— Черные в четырех днях пути отсюда. Говорят что их десятки тысяч, и я боюсь, что в данном случае мы столкнулись не со слухами, а с настоящей правдой, — Отто порадовал нас новостями. Его блестящий от пота лоб прорезали хмурые морщины. — Нам нужно восстановить эту чертову крепость до их подхода, и закрепиться в ней. Я приказал командирам отрядов перевести всех людей в долину. Нечего им делать на той стороне…

— Штурма не будет, — скрипуче сказал Ульф. — Мамлюсы не обнажат оружие в священной долине Спящего. Они будут ждать нас за крепостью. Думаю, что даже ворота нет нужды закрывать.

— Я не собираюсь вверять жизни моих людей твоим предположениям, старик, — фыркнул Отто. — Вы нашли этого спящего?

— Это не так-то просто…

— В этом мире все непросто, старик! Найдите его и как можно скорее! А я займусь лагерем и обороной, — зло прищурился наш командир. Я улыбнулся.

— Последние обозы войдут в долину уже сегодня. Если будем экономить и не найдем здесь ничего съедобного, то продержимся пару недель, не больше. Потом наступит голод, — сурово закончил Отто.

— Можем поискать в окрестных деревнях. У дикарей наверняка найдется скот… — предложил ему я.

— Император запретил трогать мирное население, — процедил он. Чертов ублюдок выбрал не ту интонацию, чтобы со мною разговаривать. — Займись своим делом, палач!

— Нам нужен проводник, — подал голос Ульф. Он выглядел довольным, и в глазах его сверкала победа надо мною. Что ж, за публичное унижение вам придется ответить… Обоим.

Позже… Когда мы вернемся…

— Но Ари-Ча никогда не пойдут против Спящего. Никто не выдаст нам путь к его усыпальнице.

— Я же расколол жреца, — мне пришлось вежливо напомнить о своем участии.

— Тебе повезло, — левое веко Ульфа дернулось, губы плотно сжались, превратившись в бледную нить.

— Повезет и дальше, уверяю вас.

Везение и ремесло это разные вещи. Я знаю, что нужно сделать с человеком, чтобы он был счастлив рассказать мне все, что моя душа пожелает. Можно ли назвать это везением? Отнюдь…

Страх и боль сильнее любой веры. Это моя религия, и я верный адепт своего жестокого божества.

Ульф отвернулся от меня и постарался сделать максимально недовольный вид. Отто наблюдал за нами с едва скрываемой злостью. Могучий воин, великий генерал еле выносил нас обоих, но вынужден был терпеть, памятуя наказ императора.

Хотя иногда мне казалось, что он не выдержит и вздернет либо меня, либо проклятого старика-ученого.

После торопливого совещания я вышел из командирского шатра. Вокруг меня раскинулся боевой лагерь Империи. Множество палаток, шатров, костров, оружейных стеллажей, праздных вояк, мрачных часовых, блудливых шлюх из обозов, обленившихся бронников и ткачей, усталых медиков и грязных кашеваров. Город войны, город похода. Мерзейшее, провонявшее нечистотами сборище.

Улыбаясь, я смотрел на нависающие над долинами горы. Острые шпили, отвесные склоны, языки снежников и куцые деревца в низинах. Спящий находился где-то там. Где-то среди этой красоты.