DARKER: Рассказы (2011-2015) - [17]

Последние отблески заката лились через величественную Арку. Я прошел под ней, и столкнулся с органистом лицом к лицу. Я оставил его далеко позади, среди Елисейских полей, и все же теперь он вышел мне навстречу в потоке людей, возвращавшихся из Булонского леса. Он прошел так близко, что задел меня, и его костлявое плечо показалось железным под свободной темной одеждой. Он не выказывал ни следа спешки или усталости — или любых других человеческих чувств. Все его существо выражало лишь одно — стремление причинить мне вред.

С тоской я смотрел, как он идет по переполненному широкому проспекту, среди блеска колес и конской сбруи и шлемов Гвардейцев Республики[13].

Потеряв его из виду, я развернулся и поспешил прочь. В лес и еще дальше, через него — не знаю, куда я шел, но через какое-то время обнаружил, что наступила ночь, и я сижу за столиком перед маленьким кафе. Потом я снова бродил по лесу. Прошли часы с тех пор, как я видел органиста. Физическое утомление и страдания разума не оставили мне сил, чтобы мыслить или чувствовать. Я устал, так устал! И мечтал лишь о том, чтобы укрыться в своем кабинете. Я решил вернуться домой. Но до него был долгий путь.

Я живу во Дворе Дракона — узком проулке между улицами Де Ренн и Дю Драгон.

Это «тупичок», пройти по которому можно только пешком. Над выходом на улицу Де Ренн нависает балкон, поддерживаемый железной фигурой дракона. Внутри двора по обеим сторонам стоят высокие здания, и заканчивается он выходом на две расходящиеся улочки. Тяжелые ворота в течение дня остаются распахнутыми, створки прижаты к стенам глубокого арочного проема, а на ночь запираются, так что попасть внутрь можно, только позвонив в одну из крохотных дверец рядом. На проседающей мостовой собираются неприглядные лужи стоячей воды. Высокие ступени лестниц спускаются к дверям, выходящим во двор. Нижние этажи заняты комиссионными магазинчиками и кузнями. Целыми днями окрестность наполнена звоном молотков и лязгом металлических болванок.

И хотя жизнь здесь неприглядна, как обычно на задворках, она скрашивается искренней взаимной поддержкой и тяжелым, но честным трудом.

Пять верхних этажей занимают мастерские архитекторов и художников и укромные уголки для вечных студентов вроде меня, предпочитающих жить в одиночестве. Хотя, только поселившись здесь, я был молод и не одинок.

Мне пришлось какое-то время идти пешком, прежде чем появился какой-нибудь экипаж, но, наконец, когда я снова оказался возле Триумфальной Арки, мне попался пустой кэб, и я сел в него.

От Арки до улицы Ренна больше получаса езды, особенно если кэб тащит усталая лошадь, весь день развозившая гуляющих.

Прежде чем я вошел под сень драконьих крыльев, прошло достаточно времени, чтобы еще не единожды повстречать моего врага, но я ни разу не увидел его. Теперь же мое убежище было совсем рядом.

Перед широким проемом ворот собралась небольшая группка играющей детворы, наш консьерж и его жена прогуливались среди них со своим черным пуделем, следя за порядком. Несколько пар кружили по боковой дорожке. Я ответил на их приветствия и поспешил внутрь.

Все обитатели двора высыпали на улицу, так что двор оказался пустым, освещенным несколькими высоко закрепленными светильниками, в которых тускло горел газ.

Моя квартирка располагалась на верхнем этаже дома на полпути к другому концу двора, к ней вела лестница, выходившая прямо на улицу, всего несколько пролетов. Я поставил ногу на порог открытой двери, старые добрые осыпающиеся ступени, ведущие к отдыху и убежищу, встали передо мной. Обернувшись вправо через плечо, я увидел его, в десяти шагах позади меня. Должно быть, он вошел следом за мной.

Он приближался не медленно, не торопливо, но неотвратимо, прямо ко мне. И теперь он смотрел на меня. Впервые после того, как наши взгляды пересеклись в церкви, они встретились вновь, и я понял, что время настало.

Обернувшись к нему, я начал пятиться в глубь двора. Я надеялся сбежать через выход на улицу Дракона. Его глаза сказали, что это мне ни за что не удастся.

Казалось, прошли годы за то время, что мы шли, я — пятясь, он — наступая, через двор, в абсолютной тишине; но наконец я почувствовал холод арочного проема, и следующий шаг привел меня под его сень. Я предполагал развернуться здесь и броситься на улицу. Но тень арки дохнула могильным холодом. Громадные ворота на улицу Дракона были закрыты, о чем прежде сказал мрак, окруживший меня, а в следующее мгновение — торжество на его лице, мерцавшем во тьме, все приближавшимся! Глубокий проем, запертые ворота, их холодные железные запоры — все было на стороне моего врага. Гибель, которой он грозил, пришла. Собираясь во тьме, наступая на меня из бездонных теней, она готовилась поразить меня через его нечеловеческие глаза. Без всякой надежды, я прижался к закрытым воротам, готовясь противостоять ему.

Раздался скрежет стульев по каменному полу и шорох, когда прихожане начали подниматься. Я услышал звон копья гвардейца, сопровождавшего монсеньора Ц*** к ризнице[14].

Коленопреклоненные монахини очнулись от благочестивой задумчивости, поклонились алтарю и пошли прочь. Моя соседка также поднялась с грациозной осторожностью. Уходя, она взглянула на меня с осуждением.