Дарий - [27]

Артасир издал протестующий возглас: поднять руку на царя для евнуха было чудовищным преступлением.

Но Багапат пропустил возглас Артасира мимо ушей и невозмутимо продолжил:

– Видимо, в ту злосчастную ночь в Сикайавати находился Бардия, а не Смердис. Как и почему он там оказался, я не знаю. Все это странно и непонятно. То, что твой супруг и брат, госпожа, в последнее время резко изменил свои привычки, заметили многие во дворце. Но никому и в голову не приходила мысль о столь чудовищной подмене. Только Прексасп докопался до сути, за это братья-маги и убили его.

– Значит, по-твоему, я соучастница преступления?! – воскликнула Атосса, изобразив на лице ужас. – Ведь это я подослала к Смердису убийц, а на деле лишила жизни любимого брата!

– В твоем поступке, госпожа, можно усмотреть скорее злой рок, нежели злой умысел, – сказал Багапат. – Ведь ты не желала смерти своему брату.

– Конечно, не желала! – с жаром воскликнула Атосса, не пряча глаз. – В отличие от Камбиза, я любила Бардию.

– Может, это случайность, что вместо Смердиса был убит Бардия? – Багапат печально вздохнул. – А может, это тщательно продуманное коварство.

– Коварство братьев-магов, ты хочешь сказать? – спросил Артасир, опасавшийся, что Багапат желает бросить тень на него.

– Ну, конечно, магов, – ворчливо отозвался Багапат. – Успокойся, Артасир. Тебя-то я не подозреваю.

«Главное, чтобы ты не заподозрил меня, мой прозорливый Багапат», – усмехнулась про себя Атосса.

Проведя бессонную ночь, царица придумала наконец, как ей добиться своей цели и заодно избавиться от братьев-магов.

* * *

После утренней трапезы Атосса отправилась к Фейдиме, зная, что та после завтрака любит погулять в укромных уголках парка, разбитого между гаремом и внутренней дворцовой стеной с позолоченными зубцами.

Огромные дубы и кедры, высоченные горные ели и стройные лиственницы, собранные на узком пространстве искусственной земляной террасы кропотливым человеческим трудом давали густую тень. Под сенью длинных ветвей даже в самые жаркие дни лета царила прохлада.

Оставив служанок на каменной скамье возле искусственного озерца, Атосса и Фейдима неторопливо прогуливались по широкой аллее, выложенной обломками мраморных плит, меж которыми густо росла сочная ярко-зеленая трава.

Тишину нарушал лишь щебет птиц да тихое журчание фонтана.

– Терзаемая своими и твоими подозрениями, милая Фейдима, я стала внимательнее относиться к своему мужу. И мне открылась страшная истина: это в самом деле не Бардия, – призналась Атосса.

– А кто? – испуганно спросила Фейдима. – Злой дух?

– Нет. Это Смердис, брат Гауматы.

– Смердис? – изумилась Фейдима. – Он же умер два месяца назад.

– Умер мой брат. Царя Бардию убили Смердис и Гаумата, чтобы захватить трон, ведь они потомки мидийских царей.

– Неужели Смердис так сильно похож на Бардию? – выразила сомнение Фейдима.

– Ты ведь сама много раз видела Смердиса, но поняла, что это не Бардия, лишь оказавшись в постели с ним.

Фейдима была потрясена и не скрывала этого.

– Милая Атосса, как же ты распознала, что Смердис – не твой брат?

– Случайно, – Атосса усмехнулась краем рта. – Целуясь однажды с мужем, я вдруг обнаружила, что у него нет одного уха.

– Теперь понятно, почему он отрастил такие длинные волосы, – пробормотала Фейдима. – Меня это тоже удивило.

– Есть и другие признаки, подтверждающие мою правоту, – продолжала Атосса. – У моего мужа отсутствует ожог на правом бедре, о котором могли знать только самые близкие к Бардии люди. И еще Смердис мочится в постель, когда выпьет слишком много вина. С моим братом Бардией такого не случалось никогда.

– Бардия и не был падок на вино, – заметила Фейдима, кивая головой, покрытой тонким покрывалом.

Беседа подруг продолжалась около часа, затем они расстались с заговорщическим видом.

За обедом Атосса как бы между прочим обмолвилась, что Фейдима огорчена – царь совсем забыл о ней.

– Ты же сама была против, чтобы я ходил к Фейдиме, – проворчал Смердис, споласкивая руки в тазике после жирной баранины.

Евнух, державший тазик, щурился и отворачивался, когда брызги попадали ему на лицо.

– Ну, иногда-то можно порадовать Фейдиму постельными ласками, кои ей так по душе. – Атосса кокетливо улыбнулась Смердису.

– Не стану спорить, эта красотка умеет активно двигать задом, – осклабился «царь». И с ухмылкой добавил, обращаясь к евнуху: – Но тебе этого не понять, и потому несчастный ты человек!

– Важно, чтобы ты был счастлив, мой повелитель, – с поклоном произнес скопец, подавая царю полотенце.

Падкий на женщин Смердис не стал откладывать и в тот же вечер пожаловал к Фейдиме. Этого-то и добивалась Атосса, которая взяла Фейдиму себе в союзницы, осуществляя свой очередной коварный замысел. Впрочем, подруга и не догадывалась о коварстве Атоссы.

Фейдима сделала вид, будто вовсе не ожидала прихода царя. Ее смущение и робкая радость, которую она не пыталась скрывать, вызвали у Смердиса желание выразить красивой наложнице свой восторг при виде ее, что он и сделал грубовато, но искренне. «Царь» и наложница поцеловались в уста, как было у них заведено прежде, и тут же стали раздеваться, выдворив прочь служанок. Смердис сгорал от похотливого нетерпения, Фейдима искусно изображала то же самое. Однако ее пытливые очи, прикрытые изогнутыми ресницами, непрестанно наблюдали за «царем».