Дар всемогущества - [2]

— Отличная работа, Джон, — произнес, наконец, Ля Кониус своим густым басом. — Время потрачено не впустую.

Джон ощутил присутствие Одиночки, всевидящего, еще одного из старых землян, пожалуй, самого странного. Еще на Ксантосе из соображений безопасности и максимальной эффективности в работе они договорились поддерживать мысленный контакт постоянно. В процессе подготовки к экспедиции все они, проработав рука об руку целый стандартный год, стали друзьями, и Одиночка мог в любой момент контактировать с их сознанием. Всевидящий не облек свою мысль в слова, но Джон почувствовал сдержанную похвалу за проделанную работу.

— А ты что скажешь, Марта? — спросил он.

Марта кивнула головой:

— Впечатляющее зрелище! — она послала мимолетную улыбку Джону и с тревогой обратилась к остальным: — Эти знаки уже что-то говорят, вам не кажется?

— Да, — отозвалась Сесиль, — мне они говорят: «Эй, детка, бросай-ка все это, возвращайся на старый добрый Ксантос и займись своей дипломной работой по отечественной экономике».

— А мне они говорят: «Мы несем в себе тайну!» — сказал Ля Кониус. «Тайну эту мы так просто не отдадим, но если вы постараетесь, вы сможете найти ответы на некоторые вопросы.» — Я не уверена, что мне так уж хочется знать эти ответы, — прошептала Марта.

— Ты будешь чувствовать себя как дома на этой мертвой планете, раз ты родилась и выросла на изрытом грязном шарике, каковым является твоя Терра II, — заметил Ля Кониус.

— На Терре II хотя бы есть чем дышать! — возра зила Марта.

— Спорное утверждение, — отозвалась Сесиль — И есть жизнь! — не сдавалась Марта.

Ля Кониус рассмеялся:

— Конечно, если это можно назвать жизнью. Дюжина ползающих тварей и несколько упрямых мечтателей!

— Но все-таки, — вставила свое слово Стелла, — реабилитация экосистем на Терре II продолжается довольно успешно.

Все замолчали. Ля Кониус смотрел на объемное изображение на экране. Тишину нарушил Ясномыслящий:

— Когда? — спросил он, не утруждая себя более конкретной постановкой вопроса.

— Сейчас, — сказал Джон.

— Ура! — воскликнула Сесиль, изобразив на лице восторг.

— Что такое, Одиночка? — громко спросил Ля Кониус.

Они все ощутили мысленное послание всевидящего.

— Хочешь остаться на борту?

Последовал утвердительный ответ.

— Хорошо. Мы же вылетаем прямо сейчас, пока там еще светло. Переночуем в катерах и, когда закончим обследование, вернемся.

— Прежде чем туда спускаться, Кон, отвези меня домой, я только что слышала, как меня звала мама! — захныкала Сесиль.

— Непременно, — отозвался тот, — тем более, что расстояние до твоего дома всего несколько каких-то парсеков!

— А ты возьми один из катеров и — счастливого пути! — поддразнил ее Джон.

— Сначала мне придется сделать себе пару бутербродов, — отшутилась Сесиль.

Джон пристально всматривался в экран, стараясь запечатлеть надпись в своем сознании. Он был высок для уроженца Зельбеллы III, строен и хорошо сложен, носил длинные темные волосы и обладал мечтательными глазами художника.

Марта подошла к нему: — О чем думаешь, Джонни?

— Я вспомнил лекции профессора Паулюса по лингвистике и понял, что данный случай не вписывается в его теорию межрасового общения.

Марта кивнула головой:

— Oн говорил, что разум может развиваться различными путями и что общение между двумя отдаленными друг от друга неродственными расами почти невозможно.

— У него было достаточно причин утверждать подобное, потому что единственным известным чужим языком был язык миарийских манускриптов, отметил Джон, — но будем к нему справедливы: эту надпись с полным основанием можно назвать языком символов.

— Да, и смысл их прослеживается достаточно легко.

— Возможно, за исключением одного — вот этого, — Джон указал знак на экране, — хотя, по-моему подобный символ должен передовать понятие «желание» или «любовь», «надежда», или какое-нибудь другое абстрактное понятие.

— Скорее всего, создатели надписи сознательно затуманили ее смысл, вмешался Ясномыслящий, заглядывая Джону через плечо, — мне кажется, они вложили в этот знак различный смысл для любых разумных рас, которые могли обнаружить надпись, чтобы воспрепятствовать им в достижении их целей, Какой бы смысл они ни вкладывали в это, меня удивляет одно: неужели они убили целую планету только для того, чтобы иметь место для своего угрожающего послания? — сказала Сесиль.

Тихим голосом Джон прочитал:

— СМОТРИ НА ЭТО, ТЫ, КТО НАДЕЕТСЯ И ВЕРИТ, И ДРОЖИ! НЕ СЕЛИСЬ ЗДЕСЬ, ИБО МЫ ЕЩЕ ВЕРНЕМСЯ!

Последовала долгая пауза, во время которой слышны были только звуки работающих кухонных механизмов, жужжание системы поддержания жизни и едва ощутимый гул генератора энергии.

Сесиль, закрыв глаза, вслушивалась в эти знакомые, ставшие родными звуки, затем снова обратилась к экрану. Все его поле теперь занимала черная пустота, светившаяся только скоплениями звезд галактического ядра. При мысли о радиационных бурях, гуляющих в этой пустоте, по спине ее пробежали мурашки.

— Идешь, Сесиль? — окликнул ее Джон.

— Конечно, — она весело тряхнула светлыми волосами.

ГЛАВА 2

Ночь отступала, и темноту космоса пронизывали злые резкие лучи восходящего солнца.

Элегантные разведывательные катера, соединенные между собой переходом, с задраенными люками покоились на каменистой поверхности планеты. Место их приземления находилось на небольшой возвышенности и нескольких сотнях футов от западной оконечности надписи.