Дар - [110]

Кроме времени, Лиза чувствовала кое-что еще. Старалась не пропускать через себя эмоции умирающих людей, но это удавалось далеко не всегда. Каждая забранная ею душа меняла ее внутренне и внешне. Бывшие когда-то светло-русыми волосы, купающиеся в крови, все больше краснели, кровь уже не смывалась с них дождем так, как раньше. Чувства, купающиеся в человеческих страхах и страданиях, черствели и забивались глубоко внутрь нее, но насовсем не исчезали. Это было невыносимо тяжело, но как избавиться от раз принятой ноши, Лиза не знала.

Солгала Виктория и еще в одном: найти себе замену оказалось не только сложно, а практически невозможно. То ли не рождались подходящие дети у отравленных войнами людей, то ли Лиза просто не умела их находить.

И вот совсем случайно, когда она уже почти отчаялась, она почувствовала ее. Маленькая девочка, державшая за руки родителей, шла по тротуару большого города, на название которого Лиза даже не обратила внимания. Сколько их сменялось ежедневно! Девочка с восторгом смотрела на все вокруг и… молчала. Что-то щелкнуло в Лизиной голове, когда она увидела ребенка. Они прошли мимо, и девочка оглянулась на нее. Люди иногда видели ее. Те, кто однажды с ней уже встречался, по собственной или чужой воле, но кого вытаскивали из ее рук. Эта девочка была не такой, Лиза точно знала. Она помнила их всех, она узнала мужчину, державшего ее за руку. Но девочку не помнила.

Разузнать все удалось быстро. В существовании Смерти были свои преимущества. Лиза поняла, что случайная встреча в городе — всего лишь удачное совпадение, поторопившее события. Ведь рано или поздно они бы все равно встретились: мать девочки работала в той самой больнице, где Лиза так любила бывать из-за одного гениального хирурга, в которого была влюблена, как бы странно это ни звучало. Да и жили они в том городе, который Лиза считала родным. Они бы встретились, рано или поздно, так или иначе.

Но эта случайная преждевременная встреча заставила ее торопить и все остальные события. В отличие от Виктории, она не остановилась на поцелуе, не дала девочке времени самой к ней прийти. Уж слишком не терпелось передать свою ношу другой, пусть ей и всего три года.

Марк сказал, что время изменилось, и теперь отличающейся ото всех девочке придется легче. Лиза знала, что это не так. Она видела нынешних подростков, которые считали себя непонятыми и не такими, как все, хотя ничем не отличались от других. Они приходили к ней, даже если внятных причин для этого не было. Не то сказали, не так посмотрели, не купили подарок, посмеялись одноклассники, отверг возлюбленный, затравили в школе. Что уж говорить о такой, как Соня. Соня пришла бы к ней сама, пришла бы обязательно. Нужно было только чуть-чуть подождать.

И тем не менее обещание близкой свободы затуманило Лизе разум. Она попыталась нарушить законы мироздания, и оно указало ей ее место. Она хотела все закончить сразу, едва Марк вручил ей девочку, но ничего не получалось. Нельзя было просто убить ребенка, Смерть должна была сначала избрать ее, а она почему-то никак не желала покидать саму Лизу. Тогда Лиза решила, что это может получиться в том месте, где она стала Смертью: на крыше серого дома. И лишь оказавшись там, поняла всю глупость своей затеи. Нужно было согласие новой избранной, а той еще слишком мало лет для этого. И Марк был прав: Лизе она досталась обманом. Получить согласие у родителей девочки ей не удалось, как она ни уговаривала. Она думала, что, когда до ее победы останется всего полшага, они смирятся, но они пошли до конца. Если бы только хоть один человек в мире любил ее так, как они любят свою дочь, она, может быть, и не сидела бы сейчас здесь.

Сколько теперь ждать? И дождется ли она? Или придется еще неизвестное время искать новую подходящую душу?

Лиза подтянула к себе колени, обняла их руками и спрятала в них лицо, чувствуя, как мелко дрожит тело. От холода и бессилия.

Чужие шаги чуткий слух уловил сразу, едва только кто-то появился на крыше. Она знала, кто пришел, но оборачиваться не стала. Не могла не знать о его смерти, ведь она чувствовала ее, но откладывала тот момент, когда ей придется перевести его через рубеж. Надеялась, что это сделает уже не она. Все равно там им не быть вместе. Для таких, как она: заблудших душ, которые слишком долго скитались в уже чужом для них мире — отведено отдельное место.

Юра подошел к ней, сел рядом. Очень близко, но не касаясь ее. Молчал. Лиза не выдержала первой:

— Зачем ты это сделал? Я ведь сказала, что ты можешь вернуться.

— Сказала, — согласился он. — Ты сказала, что я сам пойму, как мне вернуться, стоит только прислушаться к ощущениям. Я прислушался и понял, что у меня есть выбор: вернуться или уйти к тебе.

— Ты выбрал неправильно.

— Не тебе судить.

Лиза выпрямилась и посмотрела на него. Он был серьезным и сосредоточенным, смотрел на нее без улыбки. А затем внезапно протянул руку и коснулся ее щеки, погладив кожу большим пальцем. Теперь его прикосновение ощущалось немного по-другому: еще нежнее, теплее, желаннее. Лиза зачарованно смотрела на него, больше ничего не говоря. Он наклонился к ней и легонько коснулся ее губ. Она не остановила его, поэтому секунду спустя поцелуй стал глубже, настойчивее и требовательнее. Она не помнила, чтобы ее когда-нибудь так целовали, чтобы от поцелуя так сладко замирало все внутри. Хотелось только одного: чтобы он не останавливался, продолжал целовать ее, нежно гладить пальцем щеку, прижимать к себе, давая понять, что чувствует то же самое.