Дар слова - [33]

- Лиха беда начало, - объявил Дымшиц, полез в карман и швырнул на стол ключи от машины.

Кондрат с Андрюшей переглянулись.

- Во сколько ставите? - спросил Кондрат, перешедший с началом игры на ритуальное "вы".

- Брал за шестьдесят - отдаю за сорок.

- Двадцать, - сказал Кондрат.

- Это же треть цены, - удивился Дымшиц.

- Мы не в магазине, - объяснил Кондрат.

Дымшиц подумал и согласился:

- Играем.

Игра пошла равная, но неровная. Дымшиц выигрывал даже чаще, но больше по мелочам, а проигрывал крупно. Кондрат, как на марше, дышал ровно, считал быстро, играл расчетливо и очень даже уверенно. Андрюша, успокоившись, немного выпил и одарил Тимофея Михайловича брезгливым взглядом. Все действительно складывалось на загляденье: к половине одиннадцатого вечера исполнительный директор остался без денег и без машины.

- Это моя игра, - снисходительно объяснил Андрюше Кондрат. - В трынку Кондрата никто еще не обыгрывал.

- Так... - Тимофей Михайлович озадаченно почесывал волосатую грудь: в последнем коне, после двух свар (прим.: свара - переигровка по взаимной договоренностиили в случае равенства очков; после свары игра идет с удвоенным банком) кряду, он потерял пять тысяч долларов. - А по-моему, самое время выпить.

- Можно и выпить, - согласился Кондрат.

Дымшиц налил себе, передал бутылку Кондрату и просто, как воду, опрокинул в себя стакан водки.

- Ну ты гусар, - насмешливо подивился Кондрат, балансируя между "ты" и "вы" согласно какому-то собственному этикету. - На что еще желаете сыграть?

- А щас посмотрим, - Дымшиц встал, пошел к несгораемому шкафу и достал из него еще один кожаный кейс.

- А вот на это, - сказал он, распахивая кейс перед Кондратом.

В кейсе лежали четыре красивые кожаные папки.

- А с чем это едят?

- С потрохами. Это Андрюша тебе объяснит, с чем едят - верно, Андрюша? Здесь десять тысяч акций. Моих. По две тысячи пятьсот в папке.

- Играем! - погорячился Андрюша, но Кондрат и ухом не повел.

- Во сколько ставите?

- Папка - двести пятьдесят тысяч долларов.

- Пятьдесят.

- Это даже не треть цены, Кондрат.

- Плюс ключи от машины.

Дымшиц задумался - затем, не слушая внутреннего голоса, протянул верхнюю папку Кондрату, а кейс захлопнул.

Кондрат не глядя передал папку Андрюше, сам отсчитал пятьдесят тысяч, положил сверху ключи и придвинул все это Дымшицу. Деньги на столе лежали уже не пачками, а ворохом - казалось, их стало намного больше.

Потом, слегка пошутив - без меня, мол, не начинайте, - Кондрат с одним из своих охранников отправился в туалет; сотрудник службы безопасности деликатно сопровождал их сзади. Уходил он и раньше, то есть Кондрат, но с такими горящими застекленевшими зенками вернулся впервой; Андрюша удивленно взглянул на авторитета, но тот, упреждая, то ли рыкнул, то ли элементарно рыгнул в его сторону - и вопрос, если это был вопрос, себя исчерпал.

Играли долго, аккуратно, по мелочи; в осторожной игре преимущество Дымшица проявилось не сразу, а когда обозначилось, Кондрат несколько раз неосторожно дернулся с повышениями и упустил фарт.

- Чегой-то ты не того нюхнул в туалете, - заметил Тимофей Михайлович, отыграв пятьдесят тысяч. - Скользит ваша дурь заморская по моей водке, как по тонкому льду.

Кондрат уставился на него неподвижным взором, но промолчал. Папка с акциями вернулась к хозяину по уговоренной стоимости: пятьдесят тысяч плюс ключи от машины. Следующие два часа исполнительный директор медленно, но верно отыгрывался. Лица игроков осунулись и отвердели, они подсекали друг друга взглядами, отталкивали друг друга взглядами и проницали, изнемогая в борьбе. Слишком высоки были ставки. Дымшиц сократил разовую дозу до полстакана; выпив, он изрекал нечто типа "скользит и падает", целиком засовывал в рот бутерброд с икрой и жестоко хрустел огурцом, демонстрируя беспощадность хватки. Глядя на него, Кондрат с Андрюшей выпили тоже - не столько по душевной надобности, сколько из смутной потребности убедиться, что в бутылке водка, а не вода.

Одновременно со второй бутылкой игра закончилась: ключи от машины лежали в кармане Дымшица, последние четыреста долларов авторитета тоже откочевали на его половину.

- А что это виски никто не пьет? - приятно удивился Дымшиц. - С ними и проигрывать веселее, ей-богу.

- Можно и виски, - согласился Кондрат.

Тимофей Михайлович щедро наплюхал ему полстакана, не глядя поставил бутылку перед Андрюшей и, проследив, как проталкивает в себя виски раздосадованный Кондрат, душевно утешил:

- Не грусти, атаман.

Кондрат едва не поперхнулся.

- Фильтруй базар, - сказал он. - С какого такого мне грустить, когда я весь при своих?

- Вот и я говорю, - согласился Дымшиц, отсчитывая ему деньги.

- Это что?

- Мы же делили пополам, - напомнил Дымшиц. - Получается, что я выиграл у тебя всего пятьдесят тысяч. А я хочу сто.

Вор, стиснув зубы, уставился на Тимофея Михайловича, который прилежно делил надвое ворох денег.

- Думаешь, ты крутой?

- Думаю, покруче тебя, - сказал Дымшиц, трезво взглянув на Кондрата.

- Ты хреново думаешь. Так хреново думаешь, что глубоко заблуждаешься, отчеканил Кондрат, уверенный в неотразимой полновесности формулировки: в мозгах его колючим коралловым цветком расцветал кокаин, сдобренный алкоголем. - Ты фраерман, а я вор. Захочу, и намажу тебя на хлеб заместо икры.