Дар мертвеца - [66]

Бернс оказался высоким, худощавым и сутулым пожилым человеком. Красивые белоснежные волосы он зачесывал со лба назад, за золоченым пенсне таились проницательные голубые глаза. Ратлидж понял, что этот человек привык к тому, что ему беспрекословно подчиняются.

— Инспектор Ратлидж… Хорошо, что зашли. Хотите чаю или, может, хереса?

Ратлидж, верно оценив своего нового знакомого, согласился на херес и, поднеся к губам золотистую жидкость в узком бокале, обратил внимание на узор в виде чертополоха на ободке.

— Какие у вас успехи по делу Элинор Грей?

— Мне удалось довольно много узнать о ее характере. Она была богатой молодой женщиной с бунтарскими наклонностями и острым желанием изучать медицину. Во время войны она ухаживала за ранеными, старалась развлечь их и всячески заботилась о них. В начале тысяча девятьсот шестнадцатого года ее пригласили на выходные знакомые, которые живут в Винчестере. Она согласилась приехать. Но офицер, которого она хотела привезти с собой, неожиданно выяснил, что у него отпуск больше, чем он ожидал. Поэтому вместо Винчестера она поехала с ним в Шотландию, очевидно собираясь провести несколько дней в его доме. Пока неизвестно, доехала она до места или нет. Но сведения, которые я получил, вполне надежны. Если верить им, мисс Грей оказалась в Шотландии весной, незадолго до того, как родился ребенок. Возможно, узнав о своей беременности, она решила до родов уехать в такое место, где ее никто не знает.

— Да-да, по-моему, все вполне логично. Вы знаете, как звали офицера — ее спутника?

Ратлидж невольно пожалел прокурора-фискала. Какой удар его ждет! На его лице читались вежливый интерес и естественное любопытство. И больше ничего.

— У нас есть основания полагать, что офицер, с которым она к тому времени подружилась, был шотландцем, — осторожно начал Ратлидж. — По словам одной свидетельницы, которой вполне можно доверять, его звали Роберт Бернс.

Прокурор от изумления пролил херес и негромко выругался, когда золотистый ручеек потек на лежащие перед ним документы. Он достал носовой платок, чтобы промокнуть лужицу. В комнате запахло благородным вином. Свой бокал Ратлидж, не выпивший ни капли, поставил на стол.

— Как вам, возможно, известно, Робертом Бернсом звали моего покойного сына.

— Да. Но, по-моему, в ваших краях такие имя и фамилия очень распространены, — ответил Ратлидж.

— Где находится тот дом, куда они направлялись?

— Мне сказали, что он в Троссахсе.

Бернс бросил мокрый платок в корзину для бумаг, стоящую сбоку от стола.

— У моего сына был дом в Троссахсе. Недалеко от Калландера. Но я ни разу не слышал от него имени Элинор Грей. Если бы я знал, что они знакомы, я бы непременно рассказал об этом инспектору Оливеру и главному констеблю. Более того, мой сын собирался жениться. Если бы… если бы остался жив. И едва ли он развлекался бы в Лондоне в обществе других женщин… или привозил их в свой дом!

Ратлидж умиротворяюще заметил:

— Возможно, они были просто друзьями и она попросила его о помощи… Вне зависимости от того, был он отцом ребенка или нет.

Он предложил прокурору выход. Тот поспешил им воспользоваться:

— Да, в таком случае он в самом деле постарался бы ей помочь. Но я не могу поверить, что он поселил бы ее в своем доме. До того, как мы с его матерью поженились, дом принадлежал ее родне. Жена завещала дом ему. Роберт был близок с матерью. Он не стал бы пятнать ее память. — Прокурор с отвращением посмотрел на остатки хереса в бокале, как будто вино само было виновато в том, что пролилось. — И потом, — продолжал он, разрушая эффект своих прежних высокопарных слов, — я бы непременно узнал, если бы в том доме кто-то поселился. Время от времени туда заходит соседка, у нее есть ключ. Она сразу дала бы мне знать! Миссис Реберн очень дотошна.

«Нет, — заметил Хэмиш, — сын наверняка знал, что соседка — старая перечница и все докладывает его папаше… По-моему, Роберт был не дурак».

— В самом деле, — вслух ответил Ратлидж им обоим сразу. — Значит, он, возможно, подыскал ей другой дом, где она могла бы жить до того, как вернется в Лондон. Если в Шотландию она в самом деле приехала с вашим сыном. Скажите, интересовался ли он игрой на волынке?

— В детстве учился играть. Но продолжать не стал. При чем здесь Элинор Грей?

— Кто-то вспомнил, что офицер, с которым она поехала в Шотландию, раньше помогал ей искать волынщиков, которые играли для раненых.

— Для того, чтобы любить волынку, не обязательно играть на ней. Или лично знать волынщиков.

Ратлидж промолчал.

Выждав немного, прокурор Бернс продолжил:

— И при чем здесь молодая женщина в Данкаррике? Если Грей приехала в наши края весной, она могла обосноваться в любой области Шотландии!

— Вы совершенно правы. Но я только в начале пути и надеюсь, что в конце концов мы найдем след, который ведет в Гленко… если мисс Грей умерла именно там. — Ратлидж помолчал и, как будто эта мысль пришла ему в голову только что, добавил: — Не думаю, что мы когда-нибудь узнаем имя отца того ребенка, которого растила Фиона Макдоналд. И очень жаль. Мальчик славный, если бы он был моим и я погиб, я бы надеялся, что мои родные воспитают его вместо меня.