Дар Менестреля - [49]

* * *

Крысы. Судовые крысы — эти мерзкие создания, они совсем не похожи на Генриэтту, серую подружку Онтеро. Крысы тоже бывают разные, понял Дастин. Очень разные, какими бывают люди. Одни могут жиреть где-нибудь в сельских амбарах, и в этом случае крысы весьма ленивы, как, впрочем, и хозяева этих амбаров. А могут жить в тюрьмах и быть хитрыми и жутко проворными бестиями. Если найти крыс где-нибудь в пещере отшельника-алхимика, то они покажутся горбатыми, старыми и ворчливыми. Да уж, крысы как люди. Они во всем походят на людей, которые их окружают.

И здесь крысы были такие же свирепые и омерзительные, как и вся пиратская команда Мясника Вуди. Казалось, если бы эти серые твари могли разговаривать, то из их вечно мокрых зловонных пастей вырывались бы лишь одни проклятья и ругательства.

Одна из крыс была больше других и явно выполняла роль вожака, так что Дастин мысленно окрестил ее Вуди и время от времени швырял в нее щепки от разбитых бочек, груда которых валялась в углу.

Где-то на задней стенке была небольшая трещина, через которую изредка попадали струйки воды, отчего трюм был жутко сырой, если не скзать больше — пол был покрыт лужами грязной соленой воды. Тут и там на полу валялись груды досок, поломанных ящиков, разбитых бочек, какого-то тряпья. Во всем этом хламе и устроили свое обиталище крысиный Вуди и его многочисленная компания.

Дастин поежился, поплотнее запахивая уже порядком намокший плащ. Он и его спутники сидели на наиболее высокой куче досок, так что здесь было относительно сухо. И все же холод и сырость пронизывали насквозь, и бедный Онтеро был вынужден затеять отнюдь не музыкальный перестук зубами.

Тич, к удивлению менестреля, совершенно не интересовался крысами. Обхватив руками колени, он грустно уставился в груду тряпья, думая о чем-то своем. Герцог Хорнкара лежал на широкой доске, постанывая и ворочаясь в тревожном сне.

Внезапно Тич повернулся и ни с того, ни с сего спросил у Онтеро:

— А откуда взялся тот шар, что подпалил их корабль?

«Какая разница, — отрешенно подумал Дастин, бросая очередную щепку в жирного Вуди-крысу — нынешнее положение выглядит не лучше, чем если бы мы оказались на том корабле». И тут же встрепенулся — он вспомнил ухмылку Онтеро как раз перед появлением этого самого шара. Менестрель сжался в ожидании ответа колдуна.

И тот не заставил ждать. Сквозь яростную зубную дробь Онтеро ответил:

— Гьяхррраннн. Эт-т-то б-б-были к-к-кррроооошечные Врррата в дррругггой м-мирр, г-г-гд-де ццарит оггонь.

На другой куче, едва различимой в полумраке, произошло какое-то шевеление — трое других пленников тоже прислушивались к словам Онтеро.

— Что ты знаешь об этом, коротышка? — послышался женский голос. Это говорила та женщина, Джанет, как ее назвал вожак «серых» Йолан. Йолан! И Джанет. А третьего кажется звали… Нет, не вспомнить. Приятный голос у этой Джанет. Да и красивая она очень, хоть и вместе с этими «серыми».

Вместо ответа Онтеро встал и потянулся. Кости колдуна затрещали, словно по ним проехала целая телега, Онтеро охнул и резко взмахнул руками.

— Ну и ххолодррыга здесссь, — провозгласил он, снова застучав зубами. — Поссидите здесь, я ссскорро веррнуссь.

С этими словами низкорослый колдун двинулся по направлению к троице, восседающей на другой куче беспорядочно сваленных досок. Дастин равнодушно посмотрел ему вслед, а затем продолжил бомбить шныряющих туда-сюда крыс.

* * *

Видения молниеносно сменяли друг друга. Все они были настолько нелепыми, что даже во сне их нелепость казалось физически ощутимой. То Дастин видел себя в качестве короля Леогонии, причем придворным менестрелем был этот Йолан. То Онтеро летал в небесах на огромной серой крысе с крыльями и что-то кричал по поводу каких-то руин, а колоссальных размеров Мельсана швыряла в него гигантские щепки, пытаясь сбить колдуна на землю. То Дастин оказывался на тонущем корабле «серых», а на мостике «Бравого Реута» стоял, широко расставив ноги, ужасно толстый Тич и мерзко хихикал. А один сон заставил менестреля проснуться на несколько мгновений в холодном поту.

Ему приснилось, что целая армада Дастинов в сером одеянии движется по направлению к обветшалому одинокому строению, которое усердно чистит какой-то сгорбленный карлик. Когда карлик отложил скребок в сторону и медленно повернул голову, армия Дастинов закричала. В этом многоголосом крике не было ничего кроме всепоглощающего ужаса, потому что карлик тоже был одним из них — Дастин точь в точь, за исключением одного — его глаза горели красным огнем, и этот взгляд был полон ненависти и лютой злобы…

— Очнись. Эй, дружище, что за муть тебе снится. Орешь как ошпаренный, — облизывающаяся крыса почему-то говорила голосом Ильмера.

— Бедный мальчик. Его совсем доконают эти ужасные сновидения, — теперь другая крыса, запрыгнув на полусгнившую бочку, грустно произнесла голосом Онтеро.

«Я все еще сплю. И это очередной кошмар. Его придется досмотреть до конца, а потом я проснусь. Нет. Проснусь сейчас. Вот только… Раз! Два! Три!».

Дастин медленно открыл глаза. Все в том же полумраке, все на той же куче древесного хлама сидели его друзья. Онтеро совсем перестал стучать зубами. Впрочем, стало заметно теплее. Видимо наступило утро, и день обещал быть солнечным я ясным.