Дар Менестреля - [25]

Играют все и во все. В карты, в кости, в плевки, в прятки, в перегонки, в лоскутки… Ставят на лошадей, собак, мышей, пауков… Состязаются в борьбе, пении, танцах, насмешках и даже в молчании… Выигрывают и проигрывают деньги, драгоценности, одежду, пищу, женщин и десять кругов голышом вокруг городской стены под улюлюканье победителей…

Редкий гость города уедет из Ульсора, не заразившись этой безумной страстью. И, как правило, уезжают пришельцы ни с чем, а то и вовсе без ничего. Ибо сравниться с жителями этого южного города в каких бы то ни было играх не может никто.

… Повозка влетела в городские ворота, прогромыхав по мощеной мостовой. И сразу же в глаза путникам бросились красочные вывески различных увеселительных заведений. «Играйте в кости у Мегля! Это принесет вам целое состояние!». «Ставьте на Малышку Перни — и золото у вас в кармане!». «Купите у нас паука, и он сколотит вам целое состояние!»… И так далее…

Дважды на пути к Ульсору их останавливал патруль, но один лишь гневный взгляд Ильмера заставлял стражников раскланиваться и просить извинений. Даже бумага, подписанная во дворце Короля Акрата, была без надобности.

Дастин, прихрамывая брел подле повозки, думая о чем-то своем. Совсем недавно избавиться от врожденного недуга и опять хромать — для менестреля это было какой-то необъяснимой обидой, терзавшей его сердце. Hо он шел, про себя скрипя зубами и стараясь не подавать виду.

Ильмер напустил на себя маску высокородного аристократа и, развалившись на повозке, исподлобья посматривал по сторонам.

Тич, как обычно, пинал ногами попадавшиеся на пути кусты, камни, отбросы и шелудивых собак. Его несравненная улыбка, когда они достигли ворот Ульсора, казалось, стала еще шире, и от этого казалось, что лицо паренька вот-вот разорвется от натуги.

Лишь Онтеро вел коня, опасливо озираясь по сторонам. События минувших дней сильно тревожили старого чародея, не давая ему покоя. Всю дорогу до Ульсора он молчал, даже перестав ругаться из-за каждой мелочи, погрузившись в мрачные раздумья и рассеянно грызя грязные ногти…

Повозка миновала длинный ряд трактиров, пестрящими манящими вывесками, и остановилась подле небольшой таверны, увенчанной скромным приглашением отужинать и отдохнуть с дороги. Тич по слогам прочел название: «Белый Волк».

Онтеро привязал неутомимого коня к коновязи, проверил, все ли в порядке и, отдав медяк, предварительно изъятый у Ильмера, мальчишке — смотрителю за лошадьми, направился к дверям таверны.

Войдя в зал, он внимательно осмотрелся.

Четверка возбужденных людей играла в какую-то странную игру, то и дело выкрикивая проклятья или восклицая от радости. Молодая парочка, обнявшись, шепталась в темном углу (видать, какой-то щеголь подобрался к местной кухарке, которая от восторга взвизгивала и похрюкивала). Какая-то толстая старуха с нечесаными седыми космами, в старом оборванном тряпье, сидела, развалившись, за одним из столиков. Судя по мутному взору и иканию, старуха была сильно пьяна. Неподалеку стоял стол, уставленный яствами, за которым сидело трое мрачных крепышей, молча пережевывающих сочащаеся жиром жаркое.

Удостоверившись, что опасного ничего не предвидится, Онтеро твердой походкой направился к стойке, за которой самодовольный трактирщик гладил огромного рыжего кота.

— Милейший. Я и мои друзья прибыли из столицы. С нами высокородный господин из Хорнкара. Будь так любезен — прикажи подать чего получше. И эля лучшего не забудь! — устало проговрил Онтеро и присел на высокий деревянный стул. Хозяин поспешно удалился. Кот лениво выгнул спину и, подняв пушистый хвост трубой, чинно удалился куда-то. Кто-то легонько дотронулся до руки Онтеро.

Чародей невольно вздрогнул. Обернувшись, он увидел блуждающий взор хмельных, но тем не менее весьма хитрых, глаз. Толстая пьяная старуха, шатаясь, держала Онтеро за руку и бормотала заплетающимся языком:

— …бабушке, ик!..немножко мааалень… ик!..ких монеток. А старая… ик! ой! Думла не забудет твоей милочек, ик! ик! милости.

От старухи жутко разило дешевым элем, тухлой рыбой и давно нечищенными, почти сгнившими зубами, что Онтеро поневоле отшатнулся.

— Ты чего эт… ик! Старой Думлы боишь… ик!..ся? Бойся, бойся, милочек! Думла была знаешь какая, ик! страа-а-ашная! ой! — старуха выпучила глаза и пригрозила кулаком кому-то неведомому.

Чародей поспешил отцепить крепко схватившую его старуху, но не тут-то было. Думла уже обеими руками вцепилась в плащ Онтеро, завывая:

— Думле кушать хочется. Милочек, дай денюжки Думле.

— Заткнись, старая, — прошипел Онтеро, гневно посмотрев в глаза Думле, от чего та пришла в неописуемый ужас.

— Чур меня! Ты явился, чтоб погубить старую Думлу! Hе-е-ет! Hе будет тебе Думлы! Демон! Люди! Это Демон…ик! В образе людском! Хватайте его, убейте мерзавца! Он Думлу решил утянуть в Преисподнюю!

Тотчас откуда ни возьмись появились стражники и окружили вопящую во все горло старуху и чародея. Онтеро тщетно пытался отодрать от себя противную пьянчужку, тихо ругаясь и виновато извиняясь перед стражниками.

Однако те решили все же доставить неизвестного «куда надо для опознания» и, все же силой отцепив старуху, повели чародея к выходу.