ДАР - [25]
вглядывался в обрубок, недоуменно пожимая плечами. На месте обрубка выросла
крошечная мясистая ножка, чем-то напоминающая кошачью лапку. Подумав,
флегматичный санитар отхватил ее ножницами, на счастье.
Щекоткина недолго горевала. Вскорости после смерти мужа она продала квартиру и
перебралась к своему новому сожителю Лопухину, ужасающего вида мужчине с базедовой
болезнью.
Голова старой фарфоровой кошки невообразимой расцветки откололась при переезде.
Щекоткина не стала склеивать ее - выбросила в мусорное ведро.
Осеннее
Жирное нависающее небо отражается в лужах воды, что собираются в
траншеях, оставленных гусеницами танков. Разбитый асфальт трещинами
вбирает в себя черную грязь. Посреди поросшей чахлой травой мостовой
лежит огромная рука - осколок памятника. Каменная ладонь навек сжата в
кулак. Перст указывает на восток, в сторону Могильников и Родильных Камер.
Туда, на восток, сквозь пелену скользкого дождя, с трудом вытягивая
армейские сапоги из жадной грязи, держу я свой путь.
По сторонам дороги безумными взглядами разбитых окон меня провожают
дома. Я знаю, во многих квартирах все еще течет призрачная сумбурная жизнь.
Там полупрозрачные люди делят куски мшистого хлеба, опасаясь за судьбы
своих звероподобных детей.
Я прохожу мимо детской площадки. Три года тому назад здесь была бойня. И
поныне дети, страшные, черные дети, не осмеливаются выходить за пределы
огороженного колючей проволокой периметра. По правую сторону от меня, в
тяжелой деревенской грязи, в остро пахнущем экскрементами месиве, бродят
те, кто выжил три года тому. При виде меня они на секунду прекращают
движение, поднимают головы, как кобры. Девочка с вьющимися волосами
подобно Горгоне открывает рот и шипит. Ползет к ограде, всеми тремя
пальцами левой руки загребая вонючую грязь. Два мальчика помладше с
вожделением провожают ее взглядом глазами - ее короткое платье задралось.
Меж тонких, белесых, увитых синими, с мой большой палец, венами ног
видятся им врата рая.
Слабый всхлип слышен с другого края детской площадки. Там возятся
подростки. Их игры более изощренны. Похоже, им удалось заманить в свое
логово Рабочего. Теперь они кубарем с гвалтом носятся вокруг него, взбираясь
на горки и турники. Рабочий нелепо ворочает торсом, по пояс увязши в грязи.
Вот один из юрких подростков, исхитрившись изло в чившись , кусает Рабочего в
лицо и тотчас же отскакивает, унося в широкой пасти кусок мяса. Рабочий
орет, но крик его тонет в шуме дождя, что пеленой милосердно скрывает от
меня жуткие детали происходящего.
Детская площадка остается далеко позади. Таких резерваций в городе
множество. Иногда мэрия совместно с остатками милиции устраивает рейды,
выжигая детскую популяцию. Порой в город приходят Убийцы. Впрочем, в
последнее время это происходит все реже.
Недалеко от Родильных Камер в былые дни располагался парк. Там, скрытые
от посторонних глаз густым кустарником, доживали последние дни Старухи из
Богадельни. Многие из них были слишком измождены, чтобы ходить,
постепенно погружаясь в землю, они безучастно провожали редких прохожих
мутно-белыми глазами. Подходить к ним считалось небезопасным: согласно
поверью, старухи все до одной были упырями, питались человеческой кровью,
подобно пиявкам присасываясь к зазевавшимся прохожим своими беззубыми,
но сильными деснами. Несколько раз в прессе появлялись ничем не
обоснованные «сенсационные» статьи, описывающие предполагаемые
зверства старух.
После Кислотного лета, когда в городе умерли все растения, за исключением
странной, коричневой травы, что покрывала теперь практически все, и,
казалось, росла даже на камнях, парк обнажился. Мертвые деревья и кусты
тянули свои изломанные ветви в серое грозное небо. Меж останками парка тут
и там виднелись старухи.
Возможно, из-за дождя сегодня большая их часть попряталась в норы -повсюду
натыкался я на острые глаза, сверлившие меня взглядами из дыр в земле. Лишь
несколько ослабевших старух, не найдя себе пристанища в недрах земли,
обессиленно вязали, привалившись спинами к черным деревам. Одна из них,
опустив руки и широко открыв рот, ловила капли дождя. Проходя мимо, я
инстинктивно старался держаться подальше, понимая впрочем, что все это не
более чем суеверия.
За поворотом, в дымке сизого неба, я вижу громаду Могильников. Родильные
Камеры кажутся отсюда нелепыми конструкциями, марсианскими треногами,
зыбкой красотой своей бросившими вызов монументальным Могильникам.
Еще более причудливо выглядит Рабочий квартал, что пальцами труб таранит
небо. Даже отсюда я вижу нескольких гигантских Рабочих. Хорошо, что мой
путь лежит прочь в противоположную от них сторону , к Родильным Камерам.
Рабочие неуправляемы. Составляя костяк города, поддерживая иллюзию жизни
в его стальных венах, они почитают считают себя выше прочих жителей. Этих
массивных пятиметровых гигантов редко встретишь в центре - они почти не
покидают свой квартал. Пожилые Рабочие самостоятельно отправляются в
Могильники - так заведено. Мясо почивших Рабочих скармливают младенцам,
Таким образом правительство поддерживает status quo. Впрочем, в последнее
время молодые особи все чаще восстают против существующего порядка
В этом городе никогда не светит солнце. Серые, разрушающиеся здания таращатся бельмами-окнами. У обочин дорог тут и там стоят, вросшие в асфальт, ржавые, мертвые автомобили. Здесь не поют птицы. Не смеются дети. Лишь тихо шепчутся о чем-то желтые листья. У города нет ни прошлого, ни будущего. У города есть тайна. Роман «Хранитель Бездны» погружает читателя в пучину липкого, безостановочного кошмара. Какие тайны скрываются за стенами обветшалых домов? И стоит ли разгадывать эти тайны?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Неизвестность сеет зерно страха, прорастающее ненавистью. Неизвестность — зло. Но что вы станете делать, если подавляемое веками нечто восстанет против вас? Что, если вы с ужасом осознаете, что оно всегда было сильнее, а ваша ненависть лишь сделала его злее и коварнее? Что, если судьба всего человечества будет зависеть от исполнения одного-единственного пророчества? Вы будете бояться. Это в вашей природе. Бояться и ждать, пока Черный Дракон не обезглавит Гидру. Если только вас не обманули. Основная пара — слэш, во второстепенных присутствует гет и намеки на фем. Жанры: эпический, фэнтези, яой, драма, любовь, путешествия.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.