Дао. Три сокровища. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 1 - [2]

Я говорю о Будде. Я люблю его. Много веков, много прошедших жизней я любил его. Он ужасно красив, необычно красив, великолепен. Но он не на земле, он не идет по земле. Он летает в небе и не оставляет следов. Вы не можете идти за ним, вы никогда не знаете, где он есть. Он — как облако. Иногда вы встречаете его, но это случайность. Он настолько утончен, что не может пустить в земле корни. Он предназначен для каких-то занебесных высот. В этом отношении он односторонен. Земля и небо не встречаются в нем; он божественный, но в нем нет земного; он — как пламя, красивое, но без того, что сгорает, вы видите пламя, оно поднимается выше и выше, ничего не удерживает его на земле. Я люблю его, я говорю о нем от своего сердца, однако между нами остается различие. Оно всегда остается в феномене любви, вы приближаетесь и приближаетесь, но даже в близости есть различие. Это — горе всех влюбленных.

Я говорю о Лао-цзы совсем по-иному. Я не состою с ним в родстве, потому что даже для этого нужно различие. Я не люблю его, потому что как вы можете любить самого себя? Когда я говорю о Лао-цзы, я говорю как бы о себе самом. С ним мое существо совершенно едино. Когда я говорю о Лао-цзы, я как будто смотрю в зеркало — отражается мое собственное лицо. Когда я говорю о Лао-цзы, я полностью с ним. Даже сказать «полностью с ним» неверно — я есть он, он есть я.

Историки сомневаются в его существовании. Я не могу сомневаться, потому что как я могу сомневаться в своем собственном существовании? Когда стал возможен я, он стал для меня истинным. Даже если история докажет, что он никогда не существовал, для меня это не имеет значения: он должен был существовать, потому что я существую — я есть само доказательство. В последующие дни, когда я буду говорить о Лао-цзы, я буду говорить не о ком-то. Я буду говорить о себе — как будто Лао-цзы говорит от другого имени, из другой инкарнации.

Лао-цзы не похож на Махавиру, совсем не расчетлив, но он очень, очень логичен в своем безумии. У него сумасшедшая логика! Когда мы вникаем в его высказывания, мы начинаем это чувствовать: она не так очевидна и явна. У него своя логика: логика нелепости, логика парадокса, логика сумасшедшего. Бьет он сильно.

Даже слепой может понять логику Махавиры. Чтобы понять логику Лао-цзы, вы должны отворить глаза. Она очень тонка, это не обычная логика логиков — это логика скрытой жизни, очень тонкой жизни. Что бы он ни говорил на поверхности — нелепо — дальше, в глубине, существует очень большая последовательность. В нее нужно вникнуть: чтобы понять Лао-цзы, нужно изменить свой собственный ум. Махавиру вы можете понять, вовсе не меняя своего ума: такой, какой вы есть, вы можете понять Махавиру. Он на том же пути, что и вы. Насколько бы он ни достиг цели раньше вас, он находится на том же пути, на той же дороге.

Когда вы пытаетесь понять Лао-цзы, он виляет. Иногда вы видите, что он идет на восток, иногда — на запад, потому что он говорит, что восток — это запад, а запад — это восток, они вместе, они одно. Он верит в единство противоположностей. А жизнь так и построена.

Поэтому Лао-цзы — это просто глашатай жизни. Если жизнь нелепа, Лао-цзы нелеп, если у жизни нелепая логика, такая же логика у Лао-цзы. Лао-цзы просто отражает жизнь. Он ничего к ней не добавляет, ничего из нее не выбирает: он просто принимает ее такой, какой она есть.

Духовность Будды увидеть легко, очень легко, ее невозможно не заметить, потому что он так необычен. Но очень трудно заметить духовность Лао-цзы. Он обыкновенный, как вы. Вы должны вырасти в понимании. Если рядом с вами пройдет Будда, вы сразу же поймете, что рядом с вами прошло высшее существо. Оно несет вокруг себя обаяние исключительного человека. Очень трудно его не заметить, почти невозможно его не заметить. Но Лао-цзы может быть вашим соседом. Вы можете его не замечать, потому что он такой обычный, такой необычайно обычный. И в этом вся красота.

Стать необычным просто, нужно только усилие, нужна утонченность, нужно развитие. Это строгая внутренняя дисциплина. Вы можете стать очень, очень утонченным, чем-то совершенно неземным, но стать обычным — на самом деле самая необычная вещь. Усилие не поможет — нужна пассивность. Никакая практика, никакие методы, никакие средства не помогут, только понимание. Даже медитация не принесет никакой пользы. Чтобы стать Буддой, медитация поможет. Чтобы стать Лао-цзы, медитация не поможет, только понимание. Просто понимание жизни как она есть, смело ее проживая, не убегая от нее, глядя ей смело в лицо, какой бы она ни была, хорошей или плохой, святой или грешной, раем или адом.

Очень трудно быть Лао-цзы или узнать его. На самом деле, если вы можете узнать Лао-цзы, вы уже Лао-цзы. Чтобы узнать Будду, вы можете не быть Буддой, но чтобы узнать Лао-цзы, вы должны быть таким же Лао-цзы, иначе это невозможно.

Говорят, что Конфуций пришел повидать Лао-цзы. Лао-цзы был старым, Конфуций — молодым. Лао-цзы был почти неизвестен, Конфуция знали почти везде. Короли и императоры приглашали его в свои дворцы, мудрецы приходили к нему за советом. В те дни он был самым мудрым человеком в Китае. И хотя вскоре он осознал, что его мудрость может пригодиться другим, он не был счастлив, он ничего не достиг. Он стал экспертом, может быть, полезным для других, но не полезным для себя. Поэтому он начал тайные искания того, кто мог бы ему помочь. Обычные мудрецы ничего не смогли бы сделать, потому что они сами приходили к нему за советом. Великие ученые тоже ничего не смогли бы, они приходили к нему, чтобы он решил их проблемы. Но кто-то где-то должен был быть — ведь жизнь так необъятна. И он начал тайный поиск.