Дао и дзен - [34]

Шрифт
Интервал

Вторая Благородная Истина относится к причине фрустрации, которая называется тришна - хватание или привязанность, порожденное авидьей, то есть неведением, омраченностью. Авидья и является точным антонимом пробуждения. Это состояние настолько загипнотизированного, завороженного майей сознания, что оно ошибочно принимает абстрактный мир вещей и событий за мир конкретной реальности. На более глубоком Уровне авидья - это незнание самого себя, непонимание того, что всякое хватание оказывается тщетной попыткой схватить самого себя или, точнее, заставить жизнь удержать саму себя. Ибо для того, кто познал себя, не существует дуализма "Я" и внешнего мира. Авидья выражается в "игнорировании" того, что объект и субъект взаимосвязаны, как две стороны медали, так что если один из двоих гонится, другой убегает. Вот почему эгоцентрическое стремление господствовать над миром, захватить под контроль своего "Я" как можно большую часть мира, скоро приводит к трудной проблеме контроля "эго" над самим собой.

По существу это весьма элементарная проблема того, что сейчас называют кибернетикой, наукой об управлении. С точки зрения механики и логики легко понять, что любая система, приближающаяся к полному самоконтролю, одновременно приближается и полному саморазочарованию (саморасстройству). Такая система образует порочный круг, она обладает той же логической структурой, что и заявление, содержащее утверждение относительно самого себя. Скажем, фраза "Я лгу", означает, что сама она ложна. Такое утверждение бессмысленно вращается в собственном замкнутом кругу: оно всегда верно точно в той же степени, в какой ложно, и ложно в той степени, в какой верно. Или вот другой более конкретный пример: пока я крепко держу мяч - для того, чтобы сохранить над его движением полный контроль - я никак не могу бросить его.

Следовательно, стремление к полному контролю над окружающим и над самим собой возникает из-за глубокой неуверенности контролирующего. Авидья - это его неспособность осознать несостоятельность такой позиции. Так авидья порождает тщетное цепляние за жизнь, попытки управлять ею, которые есть не что иное, как перманентная фрустрация, а все вместе создает способ существования жизни, порочный круг, который индуизм и буддизм называют самсара - Круг рождения-и-смерти. [16]

Активное начало Круга называется карма, или "обусловленное действие", то есть действие, которое, возникая в силу какой-нибудь причины и преследуя какую-то цель, порождает необходимость во все новых и новых действиях. Человек вовлечен в карму, когда он вмешивается в жизнь таким образом, что вынужден вмешиваться в нее все больше, когда решение одной проблемы порождает новые проблемы, а контроль над чем-то одним создает необходимость в контролировании многого другого. Карма поэтому является уделом всех, кто "пытается стать Богом". Они расставляют миру ловушки и попадают в них сами. Многие буддисты понимают Круг рождения-и-смерти совершенно буквально - как процесс перевоплощения, в котором карма, формируя индивидуум, создает его снова и снова, из жизни в жизнь, пока наконец этому не приходит конец благодаря инсайту и пробуждению. Но в Дзэн и в других школах Махаяны Круг понимается более метафизически как цепь рождений, происходящих из мига в миг: человек подвержен новым рождениям до тех пор, пока отождествляет себя с постоянным "эго", которое в каждый миг жизни воплощается заново. Так что истинность и интерес этой теории не требует принятия специальной теории выживания. Значение ее скорее в постановке проблемы действия в порочном круге в целом, и в этом отношении буддийская философия должна представлять особый интерес для исследователей теории коммуникации, кибернетики, логической философии и других подобных наук.

Третья Благородная Истина касается прекращения духкхи, разочарования, фрустраций, цепляния и всего порочного стереотипа кармы, которым порождается Круг. Это окончание называется нирвана, слово настолько многозначной этимологии, что простой перевод его представляет непреодолимые трудности. Его ассоциируют с санскритскими корнями, выражающими такие значения, как задувание пламени или просто выдох, а также прекращение волнового, вращательного движения (вритти) ума.

Последние две интерпретации представляются наиболее осмысленными. Если нирвана есть выдох, - это акт человека, осознавшего тщетность попыток удерживать до бесконечности свое дыхание или жизнь (прана), ибо удерживать дыхание и значит терять его. Таким образом нирвана является эквивалентом мокши, избавления или освобождения. На первый взгляд может показаться, что это отчаяние, ведь это признание того, что жизнь не оставляет камня на камне от наших попыток руководить ею, что все человеческие стремления и усилия не более чем мелькнувшая на миг рука, пытающаяся ухватиться за облако.

Но если взглянуть с другой точки зрения - это отчаяние, преобразившееся в радость и творческую силу сознания. Это осознание того, что потерять жизнь - значит обрести ее, обрести свободу действий, не отравленную озабоченностью, не подорванную саморазочарованием, - всем тем, что создают старания спасти свое "Я" и попытки удержать его под контролем.


Еще от автора Алан Уотс
Путь Дзэн

«Путь Дзэн» — первая из серии издаваемых «Софией» книг Алана Уотса, одного из крупнейших в мире исследователей восточных религий. Его книги известны и любимы во всем мире не менее, чем книги К. Кастанеды. «Путь Дзэн» — одна из лучших книг о Дзэн-буддизме.«В основе подхода Дзэн существует сильное и абсолютно несентиментальное сострадание к человеческим существам. Это способ обратить наш ум внутрь себя, преобразовать и решить самые тягостные проблемы…».


Путь дзэн. Истоки, принципы, практика

Эта книга по праву причисляется к классике литературы о дзэн-буддизме. Алан Уотс, известный современный философ и исследователь Востока, рассказывает о происхождении и истории дзэн, о связях дзэн с индуизмом и даосизмом, об основах дзэнского мировоззрения, о важнейших учителях, школах, писаниях и практиках этой живой традиции. Особое внимание уделяется проявлению дзэн в культуре и повседневной жизни Японии. После Уотса было написано множество книг о дзэн, но мало кому из авторов удавалось достичь того редкого сочетания информативности и ясности изложения, которое делает «Путь дзэн» бестселлером уже почти шестьдесят лет.


Природа, мужчина и женщина. Путь освобождения.

Книга «Природа, мужчина и женщина» одновременно похожа и не похожа на другие произведения Алана Уотса. В ней автор развивает и углубляет свои излюбленные идеи о фундаментальном единстве человека и мира, о полярности противоположностей и о невербальном постижении, позволяющем нам почувствовать это единство и эту полярность. И в то же время настоящая книга дает нам возможность по-новому взглянуть на творчество человека, который оказал и продолжает оказывать большое влияние на духовные искания нашего времени.Как и в «Пути воды», центральное место в этой книге занимает философия Дао.


Книга о табу на знание о том, кто ты

«Книга о Табу» — возможно, наиболее известная из книг Алана Уотса. В ней автор исследует не признаваемое, однако довольно сильное табу — наш заговор молчания вокруг знаний о том, кем или чем мы в действительности являемся. Это попытка ответить на вопрос: если ощущение нами себя в виде отдельного эго в мешке из кожи является иллюзией, которая не соответствует ни последним открытиям западной науки, ни экспериментальной философии-религии Востока, — то какова же тогда наша истинная природа?Погружая читателя в атмосферу созерцательной философии и придавая современное звучание древним учениям, автор предлагает ему психологический путь осознания того, что то неопределимое представление-чувство, которое мы называем «я», — в действительности является источником и основанием Вселенной.


Путь освобождения

Сборник эссе и лекций, охватывающий тридцатилетний период творчества Алана Уотса - от его первого эссе о дзэн-буддизме до последнего семинара с символическим названием “Игра и выживание”, проведенного всего лишь за несколько недель до скоропостижной смерти.


«Бунтарский» дзэн, «авторитарный» дзэн и просто дзэн

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Искусство феноменологии

Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.


Диалектика как высший метод познания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О системах диалектики

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семнадцать «или» и другие эссе

Лешек Колаковский (1927-2009) философ, историк философии, занимающийся также философией культуры и религии и историей идеи. Профессор Варшавского университета, уволенный в 1968 г. и принужденный к эмиграции. Преподавал в McGill University в Монреале, в University of California в Беркли, в Йельском университете в Нью-Хевен, в Чикагском университете. С 1970 года живет и работает в Оксфорде. Является членом нескольких европейских и американских академий и лауреатом многочисленных премий (Friedenpreis des Deutschen Buchhandels, Praemium Erasmianum, Jefferson Award, премии Польского ПЕН-клуба, Prix Tocqueville). В книгу вошли его работы литературного характера: цикл эссе на библейские темы "Семнадцать "или"", эссе "О справедливости", "О терпимости" и др.


Смертию смерть поправ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Авантюра времени

«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».