Данте. Преступление света - [26]
— Да все было так, как я вам говорю! — закричал начальник стражи так громко, чтобы его слышали стражники.
Поэт же тем временем указал ему пальцем на спину Риго из Колы примерно в том месте, где находилось сердце. Там на обуглившейся кожаной одежде красовались два параллельных глубоких разреза. Данте достал из внутреннего кармана кинжал и вставил его лезвие в один из разрезов. Лезвие вошло легко, не встречая сопротивления кожи и мяса.
Молча Данте ткнул лезвием и во вторую рану. С тем же результатом.
Потом поэт усмехнулся и повернулся к начальнику стражи:
— Выходит, потом ваш поджигатель устыдился содеянного и заколол себя самого двумя ударами кинжала в спину?
Начальник стражи не проронил ни слова.
— А вы больше ничего не заметили? — безжалостно продолжал Данте, показав на лежавшие рядом с убитым остатки почти полностью сгоревших больших листов пергамента.
— Что это такое? — поморщился начальник стражи. — Опять книга?
— Вряд ли, — покачал головой Данте. — Листы слишком большие для книги. И никаких следов переплета. Скорее всего, это были какие-то чертежи, — продолжал он, взяв в руки крошащийся пергаментный лист.
Внезапно поэт вспомнил большую пустую сумку в комнате Бигарелли. Его сумка пахла чернилами.
— Четвертый человек… Значит, это он всех убил… А кто же прикончил его самого? — пробормотал растерявшийся начальник стражи. Казалось, он ждет, чтобы Данте разгадал для него эту головоломную загадку, но поэт молчал, задумчиво потирая подбородок рукой.
Солнце клонилось к закату. Вскоре стемнеет. Здесь больше нечего делать…
Убедившись в том, что карманы покойника пусты, Данте приказал закопать его под пинией в стороне от пожарища.
Никто не прочитал заупокойной молитвы над обугленным трупом…
— Добрый вечер, мессир Алигьери! — воскликнул Франческино Колонна, театральным жестом сорвав с головы шапку. — Эй вы, приветствуйте флорентийского приора! — крикнул он своим спутникам.
Все трое отвесили неглубокие поклоны и что-то пробормотали.
— А что вы здесь делаете, Колонна? Это ведь не дорога в Рим.
— Мой родной город надежно стоит на своих холмах уже две тысячи лет. Постоит и еще немного без меня. Чего мне торопиться? Ведь и у вас предостаточно дичи! — воскликнул юноша и вытащил из чересседельной сумки окровавленного кролика.
— Не велика добыча для четырех молодцов, — заметил Данте, кивнув на державшихся поодаль спутников Франческино. — А это ваши друзья?
— Веселые попутчики. Они тоже направляются в Рим на юбилей. Я познакомился с ними по дороге из Болоньи. Прежде чем пуститься в дальнейший путь, мы решили развлечься конной охотой.
— А вы знаете, где находитесь?
— Кажется, где-то к северу от новых стен. Мы мчались не разбирая дороги. А что, здесь заповедные земли?
Данте покачал головой.
— В таком случае счастливо оставаться, мессир Алигьери! Увидимся, когда Богу будет угодно! — воскликнул юноша и пришпорил коня.
Данте проследил за тем, как Франческино в сопровождении своих спутников скачет в сторону пожарища.
— Увидимся, когда того пожелают законные власти Флоренции, — пробормотал поэт.
Почему-то он не сомневался в том, что Франческино со спутниками направились туда, где был убит Риго из Колы. Данте приходилось слышать о том, что убийца возвращается на место преступления, повинуясь загадочному повелению некоего чувства, являющегося чем-то средним между совестью и чувством вины. Впрочем, раньше поэт думал, что это — пустые выдумки.
А ведь эти люди здесь не случайно!
Данте успел разглядеть кролика в руках у Франческино. Кролик был в сухой запекшейся крови, словно его умертвили много часов назад.
Нет, они явно не охотники!
Когда они оказались в пределах городских стен, начальник стражи подъехал к поэту:
— Знаете, мне пришла в голову одна мысль. Я тут все думал об этом сгоревшем сооружении… А ведь такое построит далеко не каждый! Тут нужен настоящий мастер! А не торговец шерстью…
— А может, он и не был торговцем. К Тому же ему наверняка кто-то помогал.
— Вы тоже подозреваете этого Фабио даль Поццо с постоялого двора? — спросил начальник стражи поэта.
Данте кивнул, потому что тоже думал о нем.
— Он — чужестранец, — продолжал капитан. — И под одной крышей с ним уже убили человека…
Данте с содроганием подумал о том, как относятся во Флоренции к чужестранцам, но проговорил:
— Пожалуй, стоит его допросить. Я сам им займусь несколько позже, а вы проследите за тем, чтобы он никуда не скрылся!
