Дангу - [5]
Вангди между тем, поглядывая время от времени на резвящихся детей, приказал Лхобе бросить мертвого ребенка, которого та по-прежнему прижимала к себе одной рукой, другой отправляя корни вырванных растений в рот.
Она начала его раздражать. Смерть сородича всегда означала для этих существ одну из реальностей окружавшего мира. К умершему они относились спокойно и просто, мужчины во всяком случае, мертвый бесполезен, поэтому он должен быть забыт, мужчины ведь не давали новой жизни, а наоборот, отнимали ее: у врагов, которые нападали, у других мужчин, которые пытались отнять женщин, у животных, которых нужно было съесть, чтобы не умереть с голоду. Это обыденное дело, реальность, над которой не задумываются. Чувства материнской любви и заботы о грудных детях им были совершенно непонятны. Иное дело, когда дети вырастали и их нужно было научить охотиться, строить гнезда, защищать себя.
Лхоба что-то пробурчала в ответ, но ребенка не выпустила. Вангди нахмурился. Назревал семейный конфликт. Неограниченная власть господина и владыки семьи ставилась под сомнение. Вангди привстал, издал громкий угрожающий рык и выпрямился, намереваясь подойти к Лхобе.
Но в это мгновение его внимание привлекло нечто очень важное. Там, справа вверху, где широкая подгорная лощина, заполненная снегом, переходила в плоскую поверхность перевала, в темной синеве безоблачного неба парила стая грифов, вычерчивая свои неторопливые, бесконечные круги смерти.
Это могло означать только одно, и Вангди хорошо знал, что именно: там, где летают стервятники, должно быть мясо. Он не раз пользовался грифами как наводчиками на добычу. И если она оказывалась не падалью, издававшей отвратительное зловоние, а свежатиной только что расставшегося с жизнью животного, в семье Вангди бывал праздник.
Владыка издал предупредительный крик сбора, дети тотчас подбежали, и вся семья быстро двинулась вверх. После получасового топтания по глубокому снегу они вышли под перевал, как раз к тому месту, над которым кружили грифы.
Это был громадный вынос снежной лавины, сошедшей с вершины Амарнатх. Проваливаясь иногда по пояс, принюхиваясь и внимательно осматриваясь, Вангди осторожно пересек лавину в средней ее части. Все было пусто: лишь снежные бугры да отдельные камни и куски льда. Вангди повернул к концу лавины. Снова ничего. Дети и Лхоба держались рядом. Внезапно раздалось тяжелое хлопанье крыльев, и в воздух с клекотом поднялись два грифа. В ту же секунду Вангди услышал какие-то странные звуки, похожие на писк или плач щенка. Он остановился, поводя носом и раздувая ноздри. Волосы на макушке встали дыбом, и он глухо заворчал.
Лхоба оказалась сообразительнее и проворнее. Она почти уже догадалась, кто мог издавать такие звуки, и устремилась вперед, проваливаясь в подтаявшем снегу, бросив ненужное теперь и ей холодное тельце родного сына. Обогнув высокий бугор, она наткнулась на полузасыпанную снегом корзину, сплетенную из прутьев. Это было все, что осталось от каравана русской посольской миссии. Произошло чудо: люлька-корзина спасла жизнь маленькому Никите. Благодаря своей упругости она все время была на поверхности лавинного потока, а в момент остановки всей снежной массы корзину просто выдавило на поверхность, как мячик.
Лхоба схватила корзину и принялась лихорадочно ломать прутья, взвизгивая от нетерпения. Подоспевшие Вангди и дети удивленно смотрели на нее. Через минуту плачущий сын русского князя Василия Андреевича Боголюбова был на руках у Лхобы. Левой рукой она обняла его, а правой прижала к груди, и Никита, вцепившись ей в шерсть маленькими беленькими ручонками, мгновенно нашел сосок и затих, блаженно причмокивая и посапывая. Глаза Лхобы радостно поблескивали под мохнатыми бровями. Она потихоньку урчала от счастья.
После того как голод был удовлетворен и младенец заснул, новая мать начала тихонько ощупывать его и рассматривать, дивясь распашонке, в которую он был закутан, его белой и шелковой коже и отсутствию волос.
«Так вот он какой, детеныш этих страшных ми! Беспомощный щеночек. Теперь он будет принадлежать Лхобе! Но что это?»
Ее рука неожиданно наткнулась на какой-то предмет под распашонкой. Еще мгновение, и в лучах солнца сверкнули медальон и серебряный крестик.
— Ах-хаг?! — вырвался у нее возглас удивления. — Крангма — нефрит!
Это было невероятно! Лхоба осторожно положила ребенка на остатки его разломанной люльки.
Вангди несколько мгновений молча смотрел на медальон.
Детеныш ми оказался посланцем покровителя и владыки Нга: ведь у него был крангма! Ребенка следовало взять и оберегать от всяческих напастей, чтобы не сердить владыку.
Словно повинуясь какому-то приказу, Вангди начал раскачиваться, потом опустился на колени в снег, затем вскочил и закружил вокруг безмятежно спавшего юного князя, выкрикивая хриплым голосом:
— Дох-вхор-р-р! Дох-вхор-р-р! Гоннн, гоннн! Те-гу-у! Нга, нга! Крангма, крангма!
Затем последовала громкая команда: «Тин-бо!» — и к Вангди присоединилась Лхоба, а за ней и дети. Потеряв всякую осторожность, они закружили по снегу сначала в одну сторону, потом в другую.
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.