Дань смельчаку - [44]

Даво выпятил вперед челюсть, а Пэндлбери отреагировал более решительно:

— Слушай, Джексон, я не умею плавать.

Его слова унес налетевший шквал; по палубе, словно пули, застучали капли дождя. Баркас нырнул носом вниз, едва не перевернувшись. Затем волна пошла вбок, и Даво изо всех сил стиснул руль, когда пас накрыла стена зеленой воды, откатившая Пэндлбери к заднему борту.

Мы почти добрались до цели: черные скалы возвышались над нами, огромными тучами вились птицы — чайки, альбатросы, бакланы, — над рулевой рубкой пронесся порыв ветра, обдав нас ледяным душем.

Море устремлялось в бухту, как река по руслу, постоянно завихряясь, крутясь водоворотами, омывая черно-зеленые скалы, и теперь я видел, что подразумевал Даво, говоря о проходе. Над рифом с каждой стороны высилась прочная, выложенная каменными блоками кладка. Гигантскими блоками... Проем между ними был так узок, что дыхание захватывало.

Но времени для посыпания головы пеплом не осталось — надо было действовать. Даво скинул скорость почти до нуля, и море тут же цепко схватило баркас в свои объятия.

Стараясь перекрыть рев падающей воды, венгр заорал:

— Не выходит! Нужна скорость, чтобы справиться с течением!

Я покрепче уцепился за поручни левой рукой, а правой навел на него «люгер».

— Я ведь действительно не шутил. Делай что приказано, не то останешься без башки.

— Тогда нам всем крышка! — завопил Пэндлбери, а когда баркас понесло в проход и он закачался, старик прыгнул на меня.

Он вцепился в мою левую руку, но я моментально отшвырнул его в сторону. Тут Даво сделал ход, стараясь отнять у меня «люгер». Я дважды выстрелил в него в упор, и венгра отбросило в стекло рубки.

Колесо словно бешеное крутанулось вбок, волна ударила в левый борт, и, едва не перевернувшись, мы почувствовали, что море сжало нас смертной хваткой и понесло в игольное ушко прохода. Я изо всех сил схватился за ближайшие поручни обеими руками — «люгер» моментально смыло водой, — и через секунду баркас изо всей силы швырнуло о каменный пирс.

Корпус треснул, как спичка, море откатило баркас назад, а затем с омерзительным чавкающим звуком — вперед, лодка встала вертикально, и я по круто накренившейся палубе соскользнул через борт в воду.

Меня выручил спасательный жилет. Я вынырнул как раз вовремя, чтобы увидеть, как баркас снова относит назад, поднимает на волну, которая с бешеной силой вонзает его в скалы, как лодка переворачивается и становится поперек прохода в бухту.

Конечно, все оказалось совсем не так, как я планировал, зато эффект получился надлежащий. По волнорезу к морю бежали люди, и на сером фоне утра отчетливо выделялись их шафрановые рясы. Конечно, им не понравится ожидающее их зрелище, но это меня не заботило. У меня было о чем подумать.

Я попал в сильный поток, отбросивший меня по огромной дуге прочь от бухты. Так меня вполне могло вынести в открытый океан, и следующей остановкой была бы Америка, но тут небеса почему-то сжалились над моим полным неприятием тамошнего климата — и течение внезапно изменило курс, швырнув меня в широкий залив, у самого подножия скал.

Я не хочу сказать, что причалил со всем комфортом. Стена зеленой, как бутылочное стекло, воды, рухнула мне на голову, погрузив в глубину. Я опускался и опускался, стараясь схватиться за соломинку, выцарапывая жизнь, как рыба, попавшаяся на крючок.

Я вынырнул в белых от пены водах, но тут другая волна погребла меня под собой. Ногой я коснулся песка или ила — по крайней мере, чего-то твердого, — и тут же стихия распластала меня по огромному валуну, обдав напоследок плавником и водорослями.

Следующая волна наподдала мне под задницу, но я схватился за неровный край валуна и сжал его как можно крепче. Когда море в очередной раз отступило, я прыгнул вперед и побежал, оступаясь, как пьяный. Добравшись до чистейшего, пуховейшего, белейшего в мире песка, я рухнул в него лицом.

* * *

Море все еще ревело в голове, когда я поднялся на ноги, а земля все так же колыхалась. И неудивительно. Я снял спасательный жилет, сунул его между камней и принялся изучать скалы.

Они больше не казались перпендикулярными, как с моря. Скалы устремлялись вверх слегка под углом и были испещрены огромными провалами и балками. Подниматься под ним было сплошным удовольствием, и минут через шесть-семь я вынырнул на поверхности скалы сотней футов выше. Оттуда — по вертикали, цепляясь за траву и черные, выступающие камни, и через десять минут после начала восхождения я осторожно выглянул за край плато.

До сосновой рощи от меня — футов двадцать-тридцать. В поле зрения, похоже, никого не было, поэтому я пригнулся пониже и ринулся под сень деревьев.

Со своего пункта по мокрой траве (я и так промок до нитки, поэтому не обратил на это внимания) мне пришлось ползти до самого края ущелья.

С высоты открывался отменный вид на бухту. Вид более чем интересный. Яхта стояла крепко принайтованной к волнолому, там, где ее не доставали основные валы. Наш баркас перегораживал бухту, прочно усевшись на скалы возле каменных пирсов. Корма была погружена вниз. Пройти мимо было просто невозможно. «Леопард» казался по сравнению с потерпевшим крушение кораблем январской песенкой замерзшей ласточки. Видно было, что, коли понадобится, он запросто сможет пересечь Атлантический океан.