Дань псам. Том 2 - [17]

Искарал Прыщ лишь фыркнул.

– Смотрите-ка, здоровенный болван, плоская рожа которого больше напоминает то, что поутру можно найти в ночном горшке, желает, чтобы это я извинился. И я ведь извинюсь, дражайший, но лишь после того, как ты сам извинишься за то, что болван, и за свою горшечную рожу – короче, за самый факт своего существования!

Чуть было не ухватившая его после того за горло огромная обезьянья лапища была настолько обезьяньей, что на ней и большого пальца-то противостоящего не разглядеть было – так, во всяком случае, Искарал Прыщ описал все это впоследствии вытаращившим от изумления глаза и что-то лепечущим бхокаралам.

Само собой, он не обратил на нее ни малейшего внимания и тоже протянул вперед руку, нацелившись болвану между ног, а потом сжал кулак и принялся дергать, давить и выкручивать, стервец же со стоном сложился пополам, рухнул на грязную мостовую, словно мешок с дынями, и принялся там самым жалким образом извиваться.

Перешагнув через него, Искарал Прыщ пустился вдогонку за Сордико Куолм, которая, похоже, ускорилась, да так, что одежды, истинное слово, струились за нею следом.

– Вот же грубияны попадаются, – выдохнул Искарал Прыщ, поравнявшись наконец с ней.

Они остановились у ворот скромной усадьбы неподалеку от Хинтеровой башни. Ворота оказались заперты, Сордико Куолм потянула за плетеную веревку, где-то внутри раздался перезвон.

Они немного подождали.

С другой стороны ворот загремела цепь, тяжелые створки со скрипом приоткрылись, с петель при этом посыпались хлопья ржавчины.

– Нечасто здесь принимают гостей, надо полагать.

– С этого мгновения, – объявила Сордико Куолм, – вы, Искарал Прыщ, будете молчать.

– Я?

– Вы!

Тот, кто открыл ворота, предпочел остаться за одной из створок, и Верховная жрица без лишних церемоний прошествовала внутрь. Искарал Прыщ кинулся следом, чтобы не остаться снаружи, поскольку створки тут же начали смыкаться. Оказавшись внутри, он развернулся, чтобы выбранить нерадивого слугу. И обнаружил орудующего рычагом сегулеха.

– Благодарю, Турул, – сказала ему Сордико. – Госпожа в саду?

Ответа не последовало.

Верховная жрица кивнула и направилась извилистой тропкой через заросший сорняками дворик, стены которого были покрыты буйно цветущими глициниями. Завидев свившуюся кольцом змею, что грелась на солнышке посреди тропы, Сордико приостановилась, потом осторожно обошла ее по самому краешку.

Искарал прокрался следом, не отводя глаз от отвратительного создания, которое подняло клиновидную головку и высунуло подергивающийся от любопытства – или же от голода – язычок. Оказавшись на безопасном расстоянии, он зашипел и порадовался тому, как змея отдернулась прочь.

Главное здание усадьбы оказалось небольшим, в элегантности строения ощущалось что-то смутно женственное. С обеих сторон его огибали арочные дорожки – заросшие вьюном и превратившиеся в тоннели, что дают благословенную тень. Верховная жрица выбрала одну из них.

Обойдя здание, они услышали негромкие голоса.

Пространство в самом центре сада было вымощено камнем, там возвышалась дюжина бронзовых статуй в полный рост, выстроившихся в круг лицом к центру. Статуи стояли в круглых ямках по щиколотку в воде, и вода эта стекала слезами с их странным образом прикрытых лиц. Приблизившись, Искарал Прыщ с неясной тревогой осознал, что статуи – сегулехи и что вода сочится из-под их покрытых мхом и патиной масок. В центре круга находился хрупкий медный столик на тонких ножках, а рядом с ним – два кресла. В одном из кресел сидел к ним лицом длинноволосый, седой мужчина. Его простая рубаха была заляпана кровью. В другом, спиной к ним, – женщина. Ее роскошные черные волосы ярко переливались, являя идеальный контраст с белой льняной блузой.

При виде Сордико Куолм и Искарала Прыща мужчина встал и поклонился хозяйке.

– До встречи, моя госпожа.

Отвесив еще один, не столь глубокий поклон Верховной жрице и Искаралу, он удалился.

Сордико Куолм вошла внутрь круга и встала справа от освободившегося кресла. После чего, к изумлению Искарала Прыща (впрочем, тут же сменившемуся удовольствием), присела в изящном полупоклоне.

– Госпожа Зависть.

– Присаживайтесь, дорогая моя, – ответила Госпожа Зависть. Затем, когда в поле ее зрения появился Искарал Прыщ, который наконец смог увидеть безупречное лицо, столь идеально соответствующее прекрасным волосам, ее позу, замечательно, так сказать, позиционированную в тонконогом кресле, небрежно скрещенные ноги, открывающие поверхность одного точеного бедра, так и умоляющего, чтобы его кто-нибудь погладил, она нахмурилась и добавила: – Возможно, мне следует распорядиться, чтобы здесь обустроили песочницу для вашего найденыша? Пусть там копается и пускает слюни.

– Увы, боюсь, нам придется закопать его в песок с головой.

– Идея мне нравится.

Появился Турул с еще одним креслом. Сходство между ним и статуями несколько обеспокоило Искарала, он вздрогнул, поспешно поклонился Госпоже Зависть и вскарабкался на сиденье.

– Своей красотой она ни в чем не уступает самой Верховной жрице. А если только представить себе, как они обе…

– Искарал Прыщ, – оборвала его Сордико Куолм. – Я, кажется, велела вам хранить молчание?