Дань кровью - [120]

Белый в золотой попоне конь гарцевал под князем, словно красуясь перед многотысячной толпой. Князь Лазарь окинул взором свою гордость — войско, почти сплошь конное. Конница Лазаря (как и короля Твртко) была одной из сильнейших в Европе. В этом могли убедиться и Людовик Венгерский, и его преемник Сигизмунд Люксембургский, и султан Мурат. Она была хорошо вооружена и мобильна. Впрочем, это исходит из традиции всех Неманичей — у них всегда главной ударной силой была конница.

К Крушевацу пришли со своими отрядами великаши и властели из Шумадии, Подринья, Старого Влаха, Браничева, Кучева и Поморавья: Краимир и Дамьян Оливеровичи, Милан Топличанин, Лазарь Мусич, Иван Косанчич, Бошко Югович, знаменосец князя Лазаря, со своими девятью сыновьями, Милош Обилии, воевода Дмитрий Воихнович, жупан Петар, чельник Михо, кефалия Гоислав, воевода Никола Зоич, Новак Белоцрквич, логофет Лука, Богдан Радуевич… Чуть поодаль стояли несколько сот рыцарей-наемников.

Для такого войска нужно было большое, открытое пространство. Князь Лазарь без колебаний выбрал Косово поле. Важно теперь было опередить османов и занять более выгодную в стратегическом плане позицию. Окончательным же сборным местом всех отрядов было определено предместье Призрена Стратория[24]. Туда должен был подойти и Вук Бранкович со своим пятитысячным отрядом. Оттуда уже полное двадцатисемитысячное объединенное войско сербов, боснийцев, хорватов и зетчан должно было двинуться под звуки барабанов и свирелей на поле своей ратной славы.

Князь Лазарь спешился. Снял корону и вместе со скипетром отдал ее слуге. Надел на большую седую голову отливавший золотом шлем. Подошел к родным попрощаться. Это словно бы послужило сигналом для остальных — и властела, и простые воины, многие из которых в последний раз бросились обниматься и целоваться с женами, невестами, матерями, отцами, детьми.

Много теплых, нежных и ласковых слов сказал князь Лазарь княгине Милице. Та плакала, будто предчувствуя, что суждено ей после этой битвы остаться навеки вдовой. Подошел отец и к самой младшей из дочерей — Оливере, рыжеволосой красавице, еще не знавшей, какая судьба ей уготована после Косовской битвы. Она попадет в гарем к султану Баязету. Легко, как пушинку, поднял князь самого младшего — десятилетнего сына Вука, поцеловал его в лоб, поставил на землю и погладил светло-русые кудри. Наконец подошел черед прощаться и с любимцем, наследником, будущим сербским деспотом, до конца своих дней боровшимся с турецкой экспансией на Балканах, Стефаном Лазаревичем.

Пятнадцатилетний юноша был не по годам разумен и хорошо сложен. Крупный и рыжеволосый, с большими, красивыми голубыми глазами.

— Ну, сын мой, остаешься в княжестве Сербском за правителя. Смотри же, не посрами имя отца своего. Будь суров, но справедлив. Эмоциям не поддавайся, твоя сила — в законе и холодной, рассудительной голове. А я, даст Бог, вернусь, и мы еще с тобой поцарствуем.

— Я не подведу тебя, батюшка! — ломающимся голосом, но довольно уверенно произнес Стефан. — Главное, ты возвращайся со щитом.

Они обнялись и поцеловались троекратно.

Князь Лазарь направился к патриарху Ефрему, сопровождаемый крестным знамением княгини Милицы и монахини Евфимии, вдовы деспота Углеши.

Престарелый, согбенный под тяжестью прожитых лет, патриарх сербский болгарин Ефрем стоял в окружении всех четырех митрополитов. Благословив великашей, подходивших к святым отцам с трепетом и благоговением, Ефрем дожидался князя. В 1382 году Ефрем удалился с патриаршего престола вследствие того, что был, как он сам выразился, «великий раздор в архиереях, всякий под своим князем был особо и не было истинного повиновения своему архиепископу». Но вновь ставший в 1387 году патриархом, не без воли и давления на великашей и митрополитов князя Лазаря, Ефрем искренне почитал и уважал самодержца сербского.

— Благослови, отче святый! На благое дело идем, — приложился к золотому кресту патриарха князь Лазарь.

— Благословляю, сын мой! И помни всепостоянно, что за спиной твоей стоит весь мир православный и вся земля сербская.

Патриарх перекрестил князя. Тот еще раз поклонился и повернулся лицом к войску.

— Войско православное будет ждать твоего благословения на Косовом поле, отче, — уже на ходу произнес князь Лазарь.

Знаменосец Бошко Югович вскочил на своего рыжего коня. Тут же его слуга в плаще, украшенном золотым крестом, развернул стяг князя Лазаря — на стяге огромное золотое яблоко, от яблока отходят золотые кресты, с золотых крестов бахрома свисает.

Князь Лазарь сел на своего верного коня и поднял руку вверх. Дожидавшиеся этого сигнала трубачи на крепостной стене затрубили в свои фанфары. Войско двинулось вперед, растянувшись на многие километры.

58

Войско Лазаря стояло у Ниша на правом берегу Южной Моравы. Так было решено с самого начала, ибо предполагалось завлечь турок в ущелье и там, перекрыв все пути, разгромить их. Когда же князю донесли, что Мурат из Ихтимана двинулся на Македонию, сомнений в дальнейших планах султана не оставалось: стало ясно, что Мурат выйдет на Косово поле. Колебался князь Лазарь лишь в том, где встречать врага — с внутренней или с внешней стороны скопской Черной горы. Наконец князь Лазарь выбрал центральную часть Косова поля. Сначала сербы остановились южнее Приштины, поскольку существовала возможность, что турки пойдут через ущелье Качаник, и окрестности Липлян лучше соответствовали встрече с врагом, к тому же здесь находилась под защитой и Дреница — центр владений Вука Бранковича. Сам же Вук в этот момент охранял южное направление.