Дамы в самоизоляции - [22]

– Люди, ау! – закричала Штукина в сторону барной стойки. – Отбой воздушной тревоги. Выходи строиться.

Тут же в баре как из воздуха появились официант и бармен.

– Торпеда мимо прошла, – сообщила им Ксения. – Кофе хотим.

– А мне бы омлета, – напомнила Люся.

– Ну, писательница, рассказывай, кем тебе приходится этот милый Борис, и что ты ему наплела про Люсиного мужа? – Штукина подперла щёку рукой и приготовилась слушать.

– Нуууу! – Ксения закатила глаза к потолку, потом огляделась по сторонам и прошептала. – Он, можно сказать, мой бывший. Ну, до того, как я замуж вышла. Давным-давно и всё неправда, сами понимаете.

– Что-то не похож он на давным-давно и всё неправда, – вставила Люся.

– Согласна, – поддержала её Штукина. – Там пожар в самом разгаре. Вон, как тебя всю лапал: и так, и этак. Так разве посторонних писательниц лапают?

– Да ну, какой там пожар? – Ксения махнула рукой. – Ну, было кое-что, сами понимаете, ну и потом, ну и снова, ну да, хорошо было, но вообще не считается, потому что он вдруг взял, да и женился.

Тут она резко покраснела. Люся посмотрела на Штукину и поняла, что та тоже с трудом сдерживается, чтоб не расхохотаться.

– Ну, а муж-то у меня кто? Расскажи на всякий случай, чтоб я знала, – попросила Люся. – А то чуть не проболталась.

– Роспотребнадзор главный! В смысле не самый-самый главный, а по Питеру и области, – сообщила Ксения. – Кто ж ещё?!

При этих её словах Люся поперхнулась.

– Действительно, больше некому, – согласилась Штукина и похлопала Люсю по спине. – Молодец, писательница, врёшь, как пишешь, так и надо.

– Надо будет мне лицо теперь соответствующее делать, – Люся слегка прищурилась, выдвинула челюсть вперед и надула губы. – Похоже?

– Замечательно! – одобрила Штукина.

– А вам не показалось, что наш прекрасный «бывший» Борис чем-то смахивает на нашего же ещё более прекрасного дровосека? – поинтересовалась Люся у новых подружек, которые в этой истории показали себя настоящими бойцами.

– Показалось, – сказала Штукина. – Может родственники?

– А подскажите… – спросила Люся у официанта, поставившего перед ней тарелку с омлетом.

– Братья, – сообщил официант и удалился.

– Вот! А ты такая дровосек, персонал, сторож, – торжествующе заметила Штукина.

– Ты прям как в лотерею выиграла, – Люся хихикнула. – Признаю свою ошибку. Я в людях плохо разбираюсь.

– А надо быть скромнее, лицо попроще делать, а то оно у тебя, и правда, как у царицы Нефертити, жены главного Роспотребнадзора, – проворчала Штукина.

– Точно! Вспомнила, у Борьки был старший брат, ну, по отцу, у них матери разные или наоборот мать одна, а отцы разные. Чёрт его разберет? Он вроде какими-то системами или датчиками занимался, чего-то научное или военное, точно не помню, – сообщила Ксения.

– Интересно, как эта семейка себе целую турбазу прихватизировала? – задумчиво сказала Штукина.

– Ничего они не прихватизировали, – с обидой в голосе заметила Ксения. – Борин папа ещё в девяностые хотел себе на старость построить дом, купил ради земельного участка, всё законно.

– Ничего себе участочек для домика, – Люся присвистнула.

– Ну, Борькин папа и сам был с размахом, шишка какая-то партийная, одним словом, номенклатура.

– Значит, скупил за бесценок народное добро, пользуясь связями, – припечатала Штукина. – Коррупцией попахивает, злоупотреблением полномочиями и служебным положением. Статья двести первая УК РФ до десяти лет.

– Добро народное? Сараи на берегу озера и поляну с флагштоком, типа стадион. Всё остальное уже Борька сам построил. И новый корпус с рестораном, и коттеджи.

– Ну, да! На какие такие средства построил? Банки грабил по ночам или воровал у народа из бюджета? – не унималась Штукина.

– Нет, он хороший, он, наверное, кредит взял или наследство от папы получил, – предположила Ксения.

– Знаем мы это наследство! Чуть что, у них у всех наследство, а копни поглубже: голь-шмоль, комната в коммуналке вот и всё наследство. А ещё гениальные все до чёртиков. Один, помню, всё типа деньги удачно вкладывал. Все неудачно вкладывали, а он удачно. Тьфу!

– Штукина, а ты не коммунистка случайно? – поинтересовалась Люся. – «Отнять и поделить», вот это вот всё.

– Нет, – огрызнулась Штукина. – Я за справедливость. Мне без разницы, кто народ облапошивает. Номенклатура при Советах, небось, была вполне себе коммунистическая, а нынче буржуйская. Причём в большинстве своём эта буржуйская выросла из старой коммунистической. А у всех должны быть равные права и возможности.

– Равных возможностей не бывает! – резонно заметила Ксения.

– Как же? Вон, говорят, Америка – страна равных возможностей.

– Врут! Вернее, выдают желаемое за действительное. Сразу от рождения у всех возможности неравные. Один умный, другой дурак, один красавец, другой сморчок, один здоровый, другой больной, – парировала Ксения.

– Точно, – неожиданно согласилась с ней Штукина. – Один негр, другой китаец, а третий и вовсе еврей, но не каждому от папы наследство перепадает. Даже евреи, к примеру, встречаются очень даже бедные.

– А я, девочки, думаю, что этот прекрасный молодой человек Борис женился по расчёту на той ведьме, – предположила Люся, которой уже надоело слушать про справедливость, равные права и еврейский вопрос. – Похоже, тут и её денежки вложены. Иначе, с чего бы с ней делиться, если всё в кредит и по наследству.