Дамы-козыри - [24]

— Ну? Вы меня пропустите или мне уезжать? У нас еще два вызова сегодня, ехать придется к черту на рога!

Симаковы опомнились и наперебой принялись приглашать Ольгу пройти, состязаясь в галантности, которая, учитывая их состояние, принимала несколько причудливые формы. Симаков-отец выпрямился и, старясь держаться прямо, протягивал руку, указуя путь. Другой рукой он попытался прихватить Ольгу за талию. Попытку она сурово пресекла, что еще более возбудило Симакова-старшего. Младший не нашел важней занятия, чем схватить метелку и подметать коридорный паркет перед вышагивающей по нему Ольгой. Симаковы искренне радовались веселому началу дня.

— Машина еще не подошла, скоро будет. Сейчас позвонить должны. А я пока у вас подожду, если можно. — Больше всего Ольга боялась возможных вопросов: а как вы здесь оказались, если машины еще нет; и чего звонить, если они и так едут, и т. д.

Симаковым было не до подробностей. Огромную серую коробку с телевизором, приготовленным к отправке, они превратили в банкетный стол, вывалив все, что еще оставалось в холодильнике. Ольга с ужасом уставилась на десятки бутылок со спиртным, притащенные к «столу» радостно верещащими Симаковыми из всех углов необъятной квартиры. Первый шок прошел. Они стремительно выпили, не очень настаивая, чтобы Ольга к ним присоединилась.

— Я на службе, — сухо отрезала та. Она все ждала, когда Симаковы попросят документы. Те не торопились, и Ольга надеялась, что пронесет.

— Я вам точно говорю, — прожевывая кусок ветчины и одновременно скрюченными пальцами отламывая себе второй, убеждал Ольгу Симаков-отец, — вам надо на эстраду. Высокое искусство ждет вас! Вы пробовали петь? Не-е-ет, вы ответте! Вы прбовали петь? Ага, вижу, прбовали. Но не так, как надо. И не там, где надо!

Старший откровенно подмигнул младшему.

— А мы знаем места, хорошие места, где вы попоете немного, и марш на большую эстраду! Главное — рот пошире открывать!

Оба гнусно заржали. Симаков-отец подавился ветчиной и зашелся кашлем. Младший хлопал себя по коленкам. На тренировочных штанах появились жирные пятна. Ольге стало невыносимо тошно.

— Мне пить нельзя. Надо смотреть, чтобы грузчики к бутылке не прикладывались. Иначе уронят рояль, ноги поломают, а нам платить!

— Рояль? Какой рояль? — удивился Симаков-отец и огляделся по сторонам. — У нас нет рояля! А что, в наряде есть рояль? А ну, покажите!

Ольга мысленно прокляла себя. Нашла о чем говорить!

— Бумаги водитель привезет. Он их всегда возит, — как можно безразличнее сказала она.

— Отец, — развязно вмешался Симаков-сын, — при чем здесь рояль? Наша дама (он изъяснялся языком завсегдатая шашлычных) сказала, что ноги сломают…

— Ну так ведь роялю ноги сломают, а не еще кому! — открыл дискуссию старший.

— Не-е-е-т, грузчики поломают ноги себе, когда нашу мебель понесут! — вступил в полемику младший.

— Грузчики здесь ни при чем! Они трнирирован… они тренерированы, — с трудом выговорил отец и призвал на помощь третейского судью, обратившись к Ольге. — Ведь правда, они у вас трипер… тререр… Черт! Ну и слово!

Ольга вспомнила одну из гипотез относительно причины спора Ивана Грозного с сыном, повлекшего убийство Грозного-младшего. Черт с ней, с причиной, лихорадочно думала Ольга, лишь бы не передрались и не пустили план под откос.

— Они у нас здоровые такие… — начала она, но ее прервал телефонный звонок в коридоре.

Симаков-сын мучительно долго вытирал руки о заднюю часть своих спортивных брюк и еще дольше добирался до телефона. Ольга начала опасаться, что звонков больше не будет.

— Слушаю! Кого? Старшую? Какую еще «старшую»? У нас тут только младшие! — Он прикрыл трубку и пьяно хихикнул.

Ольга отбросила приличия, метнулась мимо Симакова-отца и схватила трубку:

— Я слушаю!

— Ольга! — У нее радостно забилось сердце. Она никогда не задумывалась над тем, какой приятный у Тани голос. — Слушай! Я звонила нашим биндюжникам. Диспетчер сказала, они в пути и будут с минуты на минуту.

— Хорошо, очень даже хорошо! — не сдержавшись, воскликнула Ольга и испуганно оглянулась на Симаковых. Те сосредоточенно чокнулись и опрокинули в себя еще по стакану мартини. Они упрямо старались не отвлекаться от основного занятия.

— Не очень хорошо. — Таня помедлила. — Соседи Аленины, старички, пока еще здесь…

Ольга обмерла.

— Но ты, главное, не волнуйся! — постаралась ее подбодрить Таня. — Как там у тебя дела?

— Сама разве не слышишь? — с тяжелым вздохом сказала Ольга и поднесла трубку к двери в комнату. До ушей Тани донесся обрывок речи Симакова-младшего:

— …а я ему тогда и говорю: «Нужно делать хрустальную награду за вокал не в виде хлопающих рук, а в форме разведенных ног!»

— А он? — заливаясь хохотом, сумел произнести отец.

— А он: «Старик, это — мысль! Сколько за нее просишь?»

Оба задохнулись от хохота.

— Мда-а-а, — протянула Таня. — Слушай, машины приехали! О, черт!

— Что такое? — вздрогнула Ольга.

— Да нормально все, — радостным шепотом откликнулась Таня. — Старички с сумками из подъезда показались. Все идет по плану. Держись, сейчас к тебе твои «рикши» заявятся! Ладно, что дальше делать, ты помнишь. Пока.

Во двор въехали два автофургона с заляпанными грязью бортами, кабинами и номерами… Из них нехотя спрыгнули на землю шестеро амбалов, за ними на асфальт плюхнулся тяжелый клубок такелажных лент. Ребята, поругиваясь под нос, с ленцой, распутали его, и каждый нашел свою любимую ленту. Водители, съезжаясь и разъезжаясь, едва не сталкиваясь и покрикивая друг на друга, развернули фургоны кузовами к подъезду.