Дамы-козыри - [23]

Алена смотрела в окно и пыталась догадаться, как она дошла до жизни такой. Еще недавно они с Володенькой строили планы на отпуск, а сегодня она отправляется в собственный дом выполнять авантюрный план подруг. Последние дни Алена не включала телевизор. Ей было не по себе, казалось, что следователи из телевизионных сериалов именно на нее устремляют пронизывающие взгляды и предлагают закурить перед решающим признанием.

Не доезжая до Мясницкой, свернули вправо, к высокому дому из красного кирпича. На въезде во двор изрядно тряхнуло. Без этого нельзя. На въезде в любой московский двор имеется своя выбоина, которую пытаются залатать каждый год, но она таинственным, мистическим образом снова и снова разевает коварную пасть под колесами машин.

— Повторять будем? — обернувшись к подругам, строго обвела их взглядом Таня. — Или все запомнили?

Те с разной степенью уверенности закивали.

— Ну, Ольга, твой выход первый. Произведи впечатление на этих потрепанных жизнью казанов. Если что, ты знаешь, машина внизу, Ирина дежурит за рулем. Все делаем шустро. Благоверный возвращается сегодня поздно вечером.

Таня старалась быть немногословной. Понимала: нервировать подруг речами в напряженный момент не годится.

Ольга не торопясь выбралась из машины и направилась к дверям подъезда. Таня перекрестила ее спину и вспомнила, что в существовании Господа до сих пор полностью не уверена. Но излишняя предосторожность не помешает, резонно решила она и перекрестила Ольгу еще раз.

…Симаковы, отец и сын, — люди популярные. Поневоле станешь известным, если помогаешь другим обрести популярность. Давным-давно Симаков-отец начинал с организации подпольных концертов доморощенных московских рок-групп, освоил весь набор неприятностей от преследующего такую деятельность закона и весело встретил ветер перемен со стаканом хорошего вина в руке и пачкой контрактов на концерты второразрядных западных гастролеров в кармане.

С тех пор контракты то приплывали, то уплывали, но стакан Симаков-старший уже не выпускал. На жизнь он никогда не жаловался и сохранил обширнейшие связи в околомузыкальных кругах. Его особенно ценили продюсеры безголосых голенастых девчонок, которых, увлекшись, называли в телеинтервью «новыми голосами России». «Голоса» отбирались по степени профессионализма в исполнении диковинных трюков в постелях продюсеров. Все остальное за них делал Симаков-отец и примкнувший к нему по достижении совершеннолетия Симаков-сын.

Зная нужных людей, их слабости и пороки, парочка умудрялась пропихнуть на радио и телевидение заведомо гиблых исполнителей и совсем уж сиротскую музыку. Иногда их мучила совесть, и тогда они уходили в недельный запой. Но раздельное проживание препятствовало желанию заниматься любимым делом регулярно. Да и лишняя сложность возить друг к другу «на прослушивание» очередную восходящую звезду, которая из койки в койку, с ожесточенными сексуальными боями, пробивается на вершину музыкального Олимпа.

В редкую минуту трезвости Симаковы пришли к простому выводу: надо съезжаться. Готовились они долго. Но сегодня этот день настал.

— Отец, звонок! Открой дверь, я пиво на себя пролил, — нетвердо, но громко произнес Симаков-сын.

Звонок уже в третий раз прорезал утреннюю тишину «пещеры» Симаковых, в которой переезд начали отмечать еще два дня назад. Симаков-отец, поругиваясь, зашуршал в тапочках на босу ногу в прихожую. Прогромыхали замки, скрипнула дверь, и наступила странная тишина. Послышалось, как громко икнул от неожиданности Симаков-отец. И опять наступила тишина.

— Грузчиков вызывали? Вы, что ль, Симаковы будете? — грубовато, в стиле сотрудницы транспортной конторы, поинтересовалась Ольга у офонаревшего Симакова-отца, протягивая ему разграфленный листок. — Если вы, распишитесь здесь, открывайте двери, сейчас вещи понесем!

Да-а, знала бы Эмма, какой фурор произведет ее мама в облегающем красном комбинезоне дочки, в желтой майке и зеленой кепке-бейсболке! Замаскировавшись под светофор, Ольга с порога ударила по всем органам чувств бедного Симакова-отца, который с этой минуты превратился в подопытный экземпляр. Он закрыл и открыл глаза. Ольга не исчезала. Он проделал движение веками еще раз. Эффект тот же.

— Вы… э-э-э… девушка, значит, нашей мебелью заниматься будете? — хрипло выдавил из себя нетрезвый с позавчера папа. — A-а… вы ее, того, сами носить будете? А то мы с сынулей вам поможем… Эй, сын, шуруй сюда быстро, а то она растворится в воздухе, наша гарнитурная фея!

«Шуруй быстро» у сына не получилось. Получилось медленно и за два раза. Сначала его толстенькое маленькое тельце («Копия отец!» — умилялись родственники при рождении) выплыло из кухни. Он держал полную кружку в вытянутой руке, боясь расплескать. И немедленно расплескал, когда в глаза стукнула цветовая гамма Ольгиного наряда. Симаков-сын пришел в себя, протрезвел и смог сообразить, что он в трусах и майке. Натянув штаны и побив рекорд по времени одевания поднятого по тревоге взвода разведки ВДВ, Симаков-сын снова подкатил к дверям.

Ольга все еще переминалась у входа, мысленно проклиная все племя мужиков и особенно ту его часть, которая злоупотребляет алкоголем прямо с утра.