Дама, валет… - [6]

Всегда, но не когда ему в этом нужда. Пассажирский помощник, готовый услужить, раскрыл перед ним свою книгу, и у Красавчика Шермана уже отлегло от сердца, но вдруг офицер как будто что-то вспомнил.

— Мистер Шерман, 42А?

Красавчик кивнул.

— К сожалению, ничего не могу сделать. Придется вам остаться на месте.

Спорить бесполезно. Фаулер и здесь уже помахал своей бляхой. Он предусмотрел этот ход и заблокировал его. Провидец-ясновидец, дьявол ему в глотку! Но не может же он знать, что у Красавчика в сундуке… А с чего тогда все эти манипуляции? Простое подозрение, подстегнутое дурацкой возней Красавчика с сундуком при посадке в поезд? Чертовы ищейки любую встречную задницу примеряют к электрическому стулу. Что ж, Красавчик, за что боролся, на то и напоролся. Но пусть этот проклятый плоскоступ не радуется прежде времени, еще посмотрим, кто кого!

Шерман направился в бар, более французской юрисдикции не подчиняющийся, где оказался в компании пузана с золотыми пуговицами, капитана судна. Красавчик принял благородный напиток бренди, и настроение его значительно улучшилось. Вот только он ее сбудет — и пусть пыжатся, как хотят. Ничего ему не навесить, не пришить. Вода скрывает все следы, уж как ты к ней ни подойди. Красавчик совершил несколько рейдов из бара в каюту, чтобы убедиться, что презренный шпик не пытается вскрыть его мавзолей с помощью долота либо отмычки. Но мистер Фаулер в каюту вообще не заявлялся. Солнце уже садилось, однако еще сильно припекало. Шерман распахнул окно на всю ширину, включил электрический вентилятор над дверью. Да-да, не давать застаиваться воздуху в этом помещении, ни в коем случае.

По палубам прошелся стюард с переносным гонгом, приглашая к столу. Шерман снова направился в каюту, в основном чтобы не выпускать из вида Фаулера. Наверняка тот придет освежиться перед трапезой. Переодеться Красавчик не надеялся, вся одежда осталась в сундуке с покойницей.

Фаулер вошел бодрым шагом, обогнул сундук со своей стороны, разделся по пояс. Шорох, щелчок — и вот уже окно затянуто планками жалюзи, а вентилятор выключен.

— В чем дело? — взвился Красавчик. — Боитесь простудиться в июле?

Фаулер ответил долгим взглядом из-под нахмуренных бровей — поверх сундука.

— Похоже, вам очень нужна вентиляция, — тихо промурлыкал он.

Как и все произносимое этим типом, сказанное им сейчас задело Шермана так, что он совершенно растерялся. Красавчик по привычке смочил волосы, лишь после этого вспомнив, что расческу тоже сунул в сундук. Он растопырил пальцы, попытался справиться рукой, но ничего не получилось.

Фаулер с интересом наблюдал за его манипуляциями, потом вытащил небольшую бутылочку жидкой ваксы для башмаков, отвернул пробку, поставил ее на самый край сундука. Затем, став вдруг очень неуклюжим, полез между сундуком и дверью, на которой висела рубаха Красавчика.

Неловко выставленным локтем он зацепил рубаху, и та, увлекая бутылочку, соскользнула на пол. Содержимое бутылочки естественным образом вылилось на рубаху.

Фаулер тут же снова обрел ловкость, подхватил рубаху с пола, принялся извиняться.

— О, пардон, тысяча извинений! Экий я растяпа! Ничего, я выстираю.

До Шермана лишь теперь дошло, что его хотят заставить залезть в сундук за чистой рубашкой — или отказаться лезть в сундук и остаться без ужина, ибо выйти в этом свежесостряпанном шедевре абстракциониста, разумеется, невозможно. Он вырвал изгаженную рубаху из руки детектива, оттолкнул его и чуть было не врезал по физиономии.

— Я все видел! Ты это нарочно устроил! — проскрипел Красавчик, еле сдерживаясь. — Давай свою, чистую!

Фаулер тоже едва сдержался — от улыбки, обозначенной уголками рта.

— Рад бы, да не могу. Никогда никому не даю своих вещей. — Он полез в бумажник. — Я заплачу или постираю… — и почти нежно удивился, слегка кивнув в сторону сундука: — Неужто в таком многоэтажном особняке не нашлось комнатки для рубашек?

Не удостоив его ответом, Шерман дернул звонок и уселся на краю своей койки.

— Принесите мне еду сюда, я не могу идти в ресторан, — велел он появившемуся стюарду.

Фаулер, как будто бы несколько скисший, напялил пиджак и удалился. Красавчику победа особой радости не принесла, ибо, по сути, добился он лишь отсрочки, причем усилив подозрения против себя. Так что и не победа это вовсе. А есть с подноса, поставленного на этот сундук — больше его тут некуда поставить, — кусок в горло не полезет! Шерман высунул голову в окно, часто и глубоко дыша, пытаясь вытеснить из головы малоаппетитные детали: выпученные глаза, вывалившийся язык…

— Кисейная барышня… — обругал он себя.

Надо было заняться кое-какими мелочами, пока коп отвалил на ужин. Вернется, снова примется донимать, так что лучше не тратить времени даром.

5

Красавчик закрыл окно, чтобы занавески не раздувались ветром, сунул нетронутый поднос с едой за дверь и заперся. Судно было довоенное, отремонтированное, вентиляционные решетки шли вдоль потолка по всем внутренним переборкам, с трех сторон, кроме борта. Ничего лучшего в 1914–м они не могли придумать, чтобы хоть как-то заставить воздух двигаться. Радости мало, но решетка все же располагалась намного выше человеческого роста.