Дама в черном - [83]

– О! Я понимаю!..

– Вы должны все понять, Сенклер. Я надеюсь, что вы не сердитесь на меня за эту просьбу, которая позволила вам провести чудные полчаса в обществе госпожи Эдит…

– Кстати, о госпоже Эдит: для чего вам понадобилось выводить меня из себя? — спросил я.

– Чтобы иметь повод поссориться с вами и помешать вам заговаривать со мной и Дарзаком! Повторяю вам, что я не хотел, чтобы после своего ночного приключения вы разговаривали с ним!.. Я думал, что вы продолжаете понимать меня, Сенклер.

– Я продолжаю, мой друг…

– Поздравляю вас…

– Однако, — вскрикнул я, — есть еще одна вещь, мне непонятная!.. Смерть Бернье!.. Что было причиной его смерти?..

– Трость! — мрачно ответил Рультабий. — Эта проклятая трость!

– Я думал, что смерть последовала от «самого древнего топора»…

– И от того, и от другого: и от трости, и от топора… Но смерть была предрешена тростью, топор же явился исполнителем…

Я смотрел на Рультабия, спрашивая себя, не лишился ли он рассудка.

– Вы, между прочим, так и не поняли, Сенклер, почему на следующий день, как мне все уже стало ясно, я ронял трость Артура Ранса в присутствии Дарзака. Я надеялся, что он поднимет ее. Вы помните, Сенклер, трость Ларсана с рукояткой в виде вороньего клюва и тот жест, которым он вертел эту трость в Гландье!.. У него была совершенно своеобразная манера держать трость… мне хотелось видеть… видеть в руках у этого Дарзака трость с рукояткой в виде вороньего клюва!.. Мой расчет был безошибочен!.. Но мне хотелось видеть собственными глазами… и эта навязчивая мысль преследовала меня весь следующий день, даже после посещения мною сумасшедшего дома!.. Даже после того, как я обнял настоящего Дарзака, мне все-таки хотелось видеть лже-Дарзака воспроизводящим движение Ларсана!.. Ах! Увидеть, как он замахивается тростью, забыв на секунду свое притворство, выпрямив свой стан, свои искусственно согнутые плечи… Ударьте же! Ударьте же по гербу семейства Мортола!.. Размахнитесь хорошенько, мой дорогой, мой милый Дарзак!.. И он размахнулся!.. И выпрямился во весь свой рост! И я увидел!.. Другой тоже увидел и умер от этого… Несчастный Бернье был так поражен, что покачнулся и упал столь неудачно на «самый древний топор», что заплатил за это жизнью!.. Очевидно, он подобрал топор, выпавший из кармана старого Боба, и нес его в кабинет профессора, в Круглую башню… Он умер, увидев внезапно жест Ларсана!.. Увидев самого Ларсана во весь его рост, с его широким размахом!.. Во всяком сражении, Сенклер, бывают невинные жертвы…

Мы помолчали. Затем я не смог удержаться и сказал Рультабию, что я обижен на него за недостаток доверия ко мне. Я не мог простить ему то, что он держал меня, как и всех, в заблуждении относительно старого Боба.

Он улыбнулся.

– Вот уж кто мало меня занимал!.. Я знал, что не он был в мешке… В ночь перед тем, как вы подобрали его в гроте Ромео и Джульетты, я, оставив Дарзака под охраной Бернье в Новом замке и пробравшись через колодец к морю, где я приготовил для своих планов на следующий день лодку, купленную мною у рыбака Паоло, приятеля Туллио, добрался до берега вплавь. Одежду я привязал над головой. На берегу я столкнулся с Паоло: последний занимался ловлей осьминогов, и я присоединился к нему, так как это давало мне возможность находиться вблизи от форта Геркулес и наблюдать за ним. От Паоло я узнал, что Туллио вдруг разбогател, что и было причиной его возвращения на родину. По его словам, он очень дорого продал старому ученому несколько раковин, и действительно, последнее время его часто видели в обществе старого Боба. Паоло было известно, что Туллио собирался заехать в Сан-Ремо. Похождения старого Боба становились мне понятны: чтобы покинуть форт, ему нужна была лодка, которую он и нанял у Морского Палача; я узнал адрес Туллио в Сан-Ремо и отправил туда с помощью анонимного письма Артура Ранса, уверенный, что Туллио может кое-что рассказать нам о старом Бобе. И действительно, старый Боб заплатил Туллио за то, чтобы он доставил его к гроту и затем скрылся. Из сожаления к старому профессору я решился предупредить таким образом Артура Ранса; с ним, правда, могло случиться какое-нибудь несчастье. Что касается меня, то мне хотелось лишь обратного, хотелось, чтобы этот достойный ученый не вернулся, пока я не покончу с Ларсаном, иначе мне было бы трудно убедить лже-Дарзака, что меня по-прежнему больше всего занимает старый Боб. Таким образом, возвращение старика не особенно-то меня обрадовало, и я должен признаться, что полученное им ранение груди, так «удачно» совпавшее с раной человека в мешке, доставило мне большое удовольствие. Благодаря этому я мог надеяться продолжать свою игру еще несколько часов.

– Почему же вы не хотели сразу прекратить ее?

– Разве вы не понимаете, что я не мог убрать лишний труп Ларсана среди бела дня! Мне нужен был целый день, чтобы подготовить его исчезновение ночью! Но что это был за день из-за смерти Бернье! Прибытие жандармов усложняло дело. Я ждал, пока они уйдут, чтобы начать действовать. Первый ружейный выстрел, услышанный вами, когда мы сидели в Квадратной башне, предупреждал меня о том, что последний из жандармов вышел из таверны Альбо на мысе Гарибальди; второй — что пограничники вошли в свои казармы и ужинают и что море свободно!