Дама Пик - [70]

– Нехорошее проклятие, – дернула губой женщина. – Называется «Левая рука тьмы»… И снимать его, скорее всего, придется за один раз. Если вообще получится…

– Но у вас же получится, графиня? – забеспокоился фон Эггенберг.

– Не знаю, – пожала плечами Теа. – Попробую. Но очевидно, что пробовать станем не сегодня и не завтра. Мне нужно прийти в себя, отдохнуть, подумать…

– А скажите, князь, – спросила она через мгновение, резко меняя тему разговора, – у вас, в Вене, есть опера?

Глава 5 Темная колдунья

Вена, двадцать восьмое октября 1763 года

– Могу я узнать, беллиссима, что это было?

Разговор происходил поздно вечером в спальне Теа. Август, правда, некоторое время колебался, стоит ли так откровенно давить на женщину, на которой формально еще не женат, но потом решил, что желания их обоюдны, и все-таки пришел в ее апартаменты. Стоит заметить, что все это было ему внове: и колебания в таком простом деле, как постель, и забота о странных и непривычных переживаниях женщины, с которой вообще-то провел уже вместе не одну ночь. Тем не менее так все и обстояло, как бы противоестественно это ни выглядело в его случае. Ведь, как ни крути, по факту Август являлся темным колдуном со всеми следствиями, вытекающими из этого непростого обстоятельства.

Впрочем, он напрасно волновался. Таня его приходу обрадовалась и даже без стеснения поторапливала, открыто проявляя свое нетерпение, пока он сбрасывал шлафрок, освобождался от ночной рубашки и залезал к ней под одеяло. А там, в жаркой мгле под балдахином, она ему и слова вставить не позволила, с ходу запечатав рот страстным поцелуем. Надо отдать ей должное, временами Теа демонстрировала такую откровенную силу желания и такую беззастенчивую готовность удовлетворить это свое желание любыми, в том числе и самыми экзотическими способами, что даже Августа пробирало. А ведь он не мальчик и много чего успел испытать за свою достаточно долгую жизнь. Вот и сейчас, решив для себя, по-видимому, что прелюдия при первом приступе является излишней роскошью, она сразу же перешла к делу. И Август, не успев даже толком сообразить, как и когда, оказался сразу же в ней и на ней, и все последующие его действия тоже диктовались не столько его мужской природой, сколько азартом и потребностями его партнерши. Он, впрочем, не возражал. О такой буре и таком натиске настоящий мужчина может только мечтать, даже если не столько берет женщину, сколько позволяет ей отдаваться как ей хочется и можется. В любом случае ночь только начинается и он еще успеет проявить свое мужское начало не раз и не два, если боги, разумеется, не решат иначе. И вот если все сложится, как и должно, тогда уже будут и долгие ласки, и бешеный гон, когда правила игры будет задавать уже он сам.

Однако едва схлынула первая волна, Август решил вернуться все-таки – пусть и ненадолго – к событиям прошедшего вечера. Его живо интересовало, что, как и для чего делала Теа на встрече с эрцгерцогом. Отсюда и вопрос:

– Могу я узнать, беллиссима, что это было? – спросил он, и, что характерно, Таня поняла его верно, отнеся вопрос к ее «колдовству» с геометремой, начертанной на линзе оптического стекла, а не к тому, что происходило между ней и Августом всего лишь несколько минут назад.

– Ты книгу, которую я купила в Венеции, читал? – вопросом на вопрос ответила женщина и чуть-чуть пошевелилась, удобнее устраиваясь на его широкой – «Ну ты и качок!» – груди.

– Сама знаешь, читал, – не без удовольствия провел он ладонью по ее спине от плеча и вниз.

– Раздел «Геометремы и нумерология», параграф третий, мне кажется… – Она чуть приподняла голову, так что Август ощутил ее дыхание у себя под челюстью. – Мне замурлыкать?

– А ты не хочешь? – улыбнулся Август, завершая движение где-то сильно ниже талии. – Параграф три… Постой-ка! Он называется «Прозрение истины»…

– Не останавливайся! – «мурлыкнула» Теа. – Но я имела в виду не текст этого риттера, а собственноручные записи Теа д’Агарис…

«Теа д’Агарис… Вот как!» – Получалось, что именно личные записи колдуньи Август и не прочел. А отчего так, даже вспомнить теперь не мог. Текст риттера Иеронима фон Вейгена помнил, а заметки Теа д’Агарис – нет. Заклятие на них наложено, что ли? Возможно, что и так.

«Но Теа их увидела и прочла. На нее, выходит, заклятие не подействовало!»

– Ты прочла? – спросил он, медленно и нежно возвращая руку к ее плечам.

– Прочла, – подтвердила Таня, снова поерзав на его груди. – Там, видишь ли, речь как раз о том проклятии, которое она наложила на эрцгерцога Альбрехта. «Левая рука тьмы» – это, по-видимому, ее ноу-хау. Вот его она и применила, когда понадобилось. Но в книге, между печатных строк, она там все очень тщательно описала. В том числе и способ «увидеть невидимое». Графиня, судя по всему, сама проклятие тоже не видела, как и я. То есть проклясть умела и могла, а вот снять наложенное проклятие такой сложности затруднялась. Потому и разработала прием с линзой и девятиугольником, как вспомогательный инструмент. Она хотела сама увидеть структуру заклинания.

– Так ты увидела? – Август от неожиданности даже о своей руке забыл.