Дама пик - [94]

В ее маленьком трехкомнатном жилище нормальной жизни с младенцем не будет, а оставаться у Мартена она не хотела. У нас две зарплаты, не пропадем, сказала Марион. Если понадобится, потребую прибавки.

Мартен пытался доказать, что они никогда не найдут такую квартиру, как его пятикомнатная, за разумную плату. Ему придется продать свою квартиру, а на это потребуется время. К тому же значительная часть вырученных денег уйдет на выплату взятого на двадцать лет кредита.

– Это не причина, – не согласилась Марион. – Можешь сдать ее кому-нибудь. Ты что, не понимаешь, почему я хочу переехать?

– Не совсем, – признался Мартен.

– Приведу тебе маленький пример. Когда Изе было тринадцать лет, она видела, как вы с бывшей женой посреди ночи занимались любовью на кухне, стоя.

– Она нам никогда об этом не говорила, – довольно глупо возразил Мартен.

– Тебя это удивляет? А впрочем, не важно, судя по всему, это ее не травмировало. Я хочу сказать, что мне известно о твоей жизни в этой квартире с Изой и бывшей много таких подробностей, без которых я бы предпочла обойтись. В твоем доме я всегда буду непрошеной гостьей. Можешь ты это понять?

– Не совсем, – снова ответил Мартен. – Мы расстались давным-давно. Задолго до того, как я встретил тебя.

– Повтори, пожалуйста.

– Да, конечно, мы видимся время от времени. Но мы же не ссорились.

– Не считай меня идиоткой. Готова поспорить, что вы спали и после того, как расстались, а может, и после того, как мы с тобой встретились. Не отвечай, не надо, я не хочу этого знать.

Это устраивало Мартена. Он совершенно не собирался говорить ей правду. Но предпочитал лишний раз не врать.

– К тому же, – продолжила Марион, – нам не нужно пять комнат для нас двоих и ребенка.

– А если Иза захочет жить с нами? – спросил Мартен.

Она рывком отодвинулась от него, словно обжегшись:

– Что ты сказал?

– А если Иза захочет жить с нами? – повторил он, насторожившись.

– Ты полагаешь, что двадцатитрехлетняя девушка, которая вот-вот станет матерью семейства, должна жить у своего отца?

– Ты знаешь Изабель, – возразил он. – Все ее приятели – это не надолго, и у нее нет постоянной работы. Она скоро родит, и мне казалось, что вы с ней хорошо ладите.

– Не притворяйся, будто не понимаешь. Я люблю твою дочь, и у нас действительно прекрасные отношения. Но у меня нет ни желания, ни намерения жить с ней. Она взрослый человек, а не маленькая девочка.

– Она всегда на меня рассчитывала, – сказал Мартен.

– Возможно, в этом вся проблема, – кивнула Марион. – Я не собираюсь требовать от тебя, чтобы ты перестал заботиться о ней. Я не хочу житьс ней, вот и все. И если ты не понимаешь, нет смысла объяснять.

Мартен снова промолчал.

В глубине души он считал, что Марион права. Но стоит ли ей прилагать столько усилий, чтобы удержать его? Она пытается влить новое вино в старые мехи. Вот только достаточно ли поменять квартиру и заполучить Мартена для себя одной, чтобы превратить его в нового человека? Сам он считал себя неисправимым. В сорок семь лет не меняются. Битва проиграна заранее. Несмотря на это, он восхищался попытками Марион, хотя и находил их наивными.

Он взял ее за руку и нежно сжал. Марион ответила ему легким пожатием. Вскоре после этого он уснул.

Рядом с кроватью на мгновение зажегся экран его мобильного телефона, поставленного на режим “без звука”, осветив угол стены и потолка и в восьмой раз за вечер сообщив, что Мартену пришло сообщение.

В результате двухчасового обыска Магдалена выяснила, что Мартен живет (или недавно жил) с двумя молодыми женщинами, одна из которых – его дочь. Он разведен. Его первая жена погибла в автомобильной катастрофе. Следов пребывания его нынешней подруги было немного, всего лишь волосы на щетке, косметика, крем против растяжек. Ни одной фотографии.

Из старых фотоальбомов, лежащих в кабинете Мартена, можно было узнать, как растет маленькая девочка. Молодую черноволосую женщину с мягким взглядом через несколько альбомных листов и лет жизни сменила другая молодая брюнетка, очень красивая, спортивного сложения, которая нежно обнимала за плечи девочку-подростка.

Она поймала себя на том, что завидует этой девочке и ненавидит ее. Да, она осталась без матери, но если не считать этой трагедии, у нее было мирное детство. У нее просто было детство.

Коллеж, лицей… Она даже не представляла себе, на что это похоже. Всему, что она знала, она научилась сама, включая умение читать и писать. Всеми своими знаниями она обязана себе и только себе, своему яростному стремлению присвоить все, что может помочь ей выжить. Ей самой никто и никогда не помогал.

Сотни часов она провела в государственных библиотеках, прочитывая тысячи страниц и упуская их смысл, но именно так знания потихоньку проникали в нее. Словно воровка, она проскальзывала в престижные университеты и слушала лекции, совершенно их не понимая и чувствуя, как ее охватывает злость и разочарование.

Как это обычно бывает у самоучек, в ее знаниях зияли огромные пробелы, о наличии которых она даже не подозревала, зато в других областях она разбиралась так, что могла бы дать фору лучшему специалисту.