— Не возражаю.
Они устроились в уютном кафе на Восьмой авеню. Кейт взяла кофе со сливками, а Фримен еще две булочки.
— Я не завтракал. — Он смущенно улыбнулся.
— Вам незачем оправдываться.
— Кстати, агент Грейндж шлет вам самые горячие поздравления. У него все в порядке. Он вернулся в Вашингтон, получил повышение. Вы так замечательно и, главное, безболезненно вытащили из Чарли д'Амато очень ценную информацию.
— Он совсем неплохой.
— Д'Амато?
— Нет, Грейндж. — Кейт до сих пор не совсем понимала, почему он помог ей. Может, Ники Перлмуттер прав и Грейндж действительно к ней немного неравнодушен. Как бы то ни было, она радовалась, что это помогло и ему тоже.
— А ваше настроение, надеюсь, изменилось? — Перехватив взгляд Кейт, Митч поспешно добавил: — Это не терапия. Я спрашиваю как друг.
Кейт глотнула кофе.
— Нола родила мальчика. Уже набрана новая группа детей в фонд «Дорогу талантам». Так что у меня есть чем жить.
Фримен улыбнулся:
— Это хорошо.
Они помолчали.
— Не расскажете ли, как вам удалось усмирить этого маньяка? — спросил он.
— Да рассказывать особенно нечего. Основное вы знаете. Меня вот кое-кто упрекает, что я не пристрелила его.
— Теперь это не важно. Он помещен в клинику для невменяемых преступников, где скорее всего останется навсегда.
Кейт поежилась, вспомнив, как вчера обнимала Джаспера.
Несмотря на задернутые шторы, в больничной палате было светло.
— Ты видела его? — спросила Нола.
— Да, — ответила Кейт. — Он красивый.
— И длинный, ты заметила? Наверное, будет высокий.
— Наверное.
Нола улыбнулась. Она выглядела измученной, но удивительно хорошо при том, что пережила накануне.
— Как ты? — спросила Кейт.
— Нормально. Но вчера, конечно, натерпелась страху.
Кейт кивнула и погладила руку Нолы. Перед глазами вспыхнуло лезвие ножа, качающегося над животом бедной девушки. «Нет, в случае чего я бы точно пристрелила его».
Дверь отворилась. Вошла сестра и подала Ноле новорожденного.
— Желтуха почти прошла, так что завтра можете взять его домой. — Она поправила головку младенца у груди Нолы. Он захватил губами сосок и начал причмокивать.
— Что-то я боюсь пока оставаться с ним одна, — сказала Нола. — Вдруг сделаю что-нибудь неправильно.
— Скоро привыкнете, — заверила ее сестра. — Позвоните мне, если возникнут проблемы.
Нола погладила темно-каштановую головку сына.
— Смотри, сколько у него волос.
— Он прекрасен, — улыбнулась Кейт. — А ты уже решила, как его назвать?
— Разве я не говорила тебе?
— Нет.
— Я назвала его Ричард.
— Ричард, — повторила Кейт, положив руку на спинку младенца. По щекам ее потекли слезы. — Хорошее имя.
— Тебе нравится?
— Конечно. — Кейт вытерла слезы. — Ричард наверняка был бы в восторге.
Нола нахмурилась:
— Я все размышляю, как же быть с университетом. Очень хотелось бы продолжить учебу.
— И продолжишь. — Кейт погладила затылок младенца. — А с ребенком я помогу.
— Но ты тоже занята.
— Не волнуйся, что-нибудь придумаем. — Она представила ребенка в детской с нарисованными на потолке облаками. В новой колыбели. — Ты будешь учиться, а о маленьком Ричарде позабочусь я.
Нола улыбнулась.
Через несколько минут младенец отпустил грудь и закрыл глазки. А следом за ним закрыла глаза и его мама. Кейт смотрела на двух теперь самых дорогих для нее существ, пока младенец не начал шевелиться. Тогда она взяла его на руки и прижала к себе.
