Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11 - [31]

Однако несмотря на спокойное и тихое течение, плавание по Каве на лодке тоже сопряжено с большими трудностями. Дно реки обильно покрыто зелеными водорослями, от которых расходятся далеко в стороны фестоны узких и длинных листочков. Такие водоросли достигают длины двух метров, сильно препятствуя плаванию.

— Сильнее гребите! Эх вы! — то и дело кричит нетерпеливый Сергей, сидя на корме.

— Рады бы, да иди сам попробуй погреби сквозь косы водяной травы, — мирно отвечает Николай Сергеевич,

Несмотря на все наши усилия, лодка движется по реке со скоростью черепахи.

— А не лучше ли будет тащить ее бечевой? — предлагает рулевой.

— Можно попробовать! — соглашаемся мы.

Причаливаем к правому берегу, привязываем бечеву за среднее сиденье, и мы с Сергеем впрягаемся в это ярмо. Николай Сергеевич остается в лодке за рулевого. Неугомонный Пират также выскакивает за борт и бежит впереди нас.

Вдоль правого берега тянутся невысокие горы, сплошь покрытые густыми зарослями кедрового стланика. А возле самой воды берег усеян крупными обломками камней, то и дело встречаются глубокие промоины. Тянуть лодку бечевой не такое уж легкое дело. Пройдя не более трехсот метров, мы встретили неодолимое препятствие. Огромная скала вплотную подступила к воде, не оставив никакого прохода.

— Эй, рулевой, давай к берегу! — крикнул Сергей.

И когда наше маленькое суденышко причалило, мы немедленно залезли в лодку.

— А где же Пират? — встревожился Николай Сергеевич.

— Побежал, видимо, по своим собачьим делам.

— Еще чего доброго, потеряется, останемся без охраны.

— Не бойся, Пират в тайге не пропадет!

Когда, миновали скалу, мы с Сергеем опять впряглись в лямки. И тут к нам из кустов бросилась собака. Весь мокрый, с высунутым языком, Пират был чем-то сильно встревожен. Теперь он не отставал от нас ни на шаг, зорко посматривая по сторонам. Временами рычал, шерсть на загривке поднималась. Вдруг Сергей остановился и внимательно посмотрел себе под ноги.

— Глядите, да здесь недавно бродил сам хозяин здешних мест! — и он показал мне след, оставленный на песке крупным медведем. Чтобы не напороться на зверя, мы опять сели в лодку. Пират на сей раз не заставил себя уговаривать.

— Надо, пожалуй, перебраться на левый берег. Там вроде не так каменисто, — проговорил Сергей.

Но там виднелся густой лес, состоящий из высоких тополей и чозений. Причалив к берегу, решили осмотреться. Высадившись из лодки, мы с Сергеем тотчас оказались в густых зарослях ивы и ольхи. Удалившись немного от берега, попали в буйное царство кустарников и разнотравья. Среди тополей и чозений виднелся почти метровый вейник, весьма похожий на камыш, здесь же были высокие свечи иван-чая, сбросившего цветы и уже облепленного спелыми семенами. С удивлением я заметил на опушке поросль небольших полярных березок типа ерника, среди которых поднималась просветленная роща высоких белоствольных берез. Здесь же виднелись кусты рябины со спелыми ягодами, около которых уже летали дрозды-рябинники. А в одном месте нам встретилась необычайно густая растительность ольхи и черемухи с укрытыми среди них папоротниками.

«Вот это чудо, — думалось мне, — где еще встретишь на Севере папоротник и черемуху! Ведь они растут только в сравнительно теплом климате. Это же просто невероятно — какая красота!»

— Эй, бродяги, возвращайтесь, надо плыть! — услышали мы громкий голос Николая, оставшегося в лодке вместе с Пиратом.

Небо хмурилось. Появились тучи, и пошел дождь.

Мы решили, что в дождливую погоду лучше плыть на лодке, а не тащить ее бечевой, продираясь сквозь мокрые кусты. Надев плащи, взялись за весла и стали потихоньку продвигаться вперед. К вечеру добрались до барака, в котором жила бригада косарей Тауйского совхоза. Высушили мокрую одежду, сварили ужин. При неярком огоньке свечи, блаженствуя в тепле от железной печки, мы долго беседовали с сенокосчиками. Рассказывали им о последних событиях в мире, о магаданских новостях. Уже за полночь с удовольствием растянулись на полу барака с настланным сеном. Стоит ли говорить, какое это было наслаждение — отдых после трудного пути.

В таежном зимовье

Утром 18 сентября поднялись затемно. Сенокосчики, утомленные тяжелой работой, еще спали. Чтобы не разбудить их, мы потихоньку встали и вышли из барака. Наскоро подкрепившись сухим пайком, решили двигаться дальше. Хотя небо было закрыто тучами и накрапывал дождь, это нас не остановило. Мы загрузили лодку и поплыли вверх.

— Надо полагать, дождь не только не перестанет, а еще и усилится, — уныло проговорил Сергей, озабоченно глядя на небо и беря в руки весло.

Садясь в лодку, я посмотрел на воду, где капли дождя мелкими гвоздиками втыкались в поверхность реки, поднимая вокруг себя небольшую рябь.

— Хорошо, что течение здесь слабое, а при быстром мы не смогли бы двигаться вверх, — сказал Николай Сергеевич.

— Не падайте духом, — стараюсь подбодрить приунывших спутников, — если дождь вымочит, то костер высушит!

А тем временем дождь превратился в сплошной ливень. Хотя мы были одеты в брезентовые плащи и резиновые сапоги, но нас так промочило, что не осталось и сухой ниточки. Однако мы продолжали плыть, налегая на весла, чтобы быстрее добраться до восемьдесят пятого километра, где, как мы знали, есть таежное зимовье. По рассказам сенокосчиков, избушка очень ветхая, но все же можно укрыться в ней от непогоды. Вероятно, мы уже были где-то недалеко от зимовья. Но где оно? Ничего похожего вокруг не было видно.