Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11 - [28]

Бог, как говорится, здоровьем не обидел. И друзья были хорошие, надежные. С собой в эту поездку позвал двух своих приятелей — Сергея Коленова и Николая Арабова. Их увлекла идея поиска самолета и возможность охоты в нехоженой тайге.

И третий наш спутник — овчарка по кличке Пират.

Сговорившись, мы за два дня оформили отпускные документы, получили деньги, запаслись продовольствием, экипировались по-дорожному и готовы были пуститься в путь.

Река Кава протекает вдоль побережья Охотского моря почти в широтном направлении между Охотском и Магаданом, отделяясь от морского берега невысоким Безымянным хребтом. Граница между Хабаровским краем и Магаданской областью делит эту реку с удивительно тихим течением почти пополам. Добираться, туда совсем не просто. Поначалу нужно попасть в поселок Балаганное Тауйского района, который находится на самом побережье Охотского моря при впадении реки Тауй.

Звоню в Нагаевский порт.

— Как нам добраться до Балаганного? — спрашиваю начальника порта Александра Шевченко.

— Через два дня из Нагаева до Балаганного пойдет пассажирский катер, с которым могу отправить вас.

Тратить зря два дня! Нет, это не для нас. Тут же решили плыть до Балаганного на барже, идущей с грузом для Тауйского совхоза. Баржу должен буксировать небольшой катер. Метеорологи сообщили, что в море наблюдается легкая зыбь, но ожидается ветер. Это нас не испугало.

В Охотском море

Выйдя из бухты Нагаева, наш караван благополучно миновал полуостров Старицкого и оказался в открытом море. Справа показались скалы небольшого острова со странным названием Недоразумение. Такое имя дала этому небольшому клочку суши гидрографическая экспедиция Бориса Давыдова, производившая здесь работы в 1913 году. Исследователи приняли его за полуостров, а потом обнаружили узкий пролив, отделявший его от берега.

На траверзе Армани со стороны моря дул резкий ветер, поднимавший высокую волну, которая подвергала баржу сильной болтанке. Надвигалась ночь, а ветер не только не утихал, а, наоборот, усилился. В начале пути мы устроились было на палубе среди тюков с мануфактурой и бочек с мазутом. Но основательная качка и соленые брызги морской воды, долетавшие до нас, заставили подумать о перебазировке в другое, более защищенное место.

— Братцы! Давай в укрытие! — предложил Сергей, отворачиваясь от ветра и пряча лицо под капюшоном. — Попробуем залезть в будку к рулевому, а то живыми не доберемся!

Укрыв брезентом свои манатки и взяв с собою только ружья, кое-как добрались до будки, где у штурвального колеса дежурил матрос. Качка нас так измотала, что мы легли здесь прямо на пол и тотчас же уснули.

Ночью я проснулся от сильной болтанки и какого-то неосознанного тревожного чувства. Мне показалось, что баржа проваливается в морскую бездну, сильно кренясь на правый борт. Вскоре она приняла горизонтальное положение, а затем свалилась на левую сторону. С большим усилием поднявшись на ноги и выглянув в окно, я с ужасом заметил, что наше судно делает какие-то немыслимые зигзаги. Тут же увидел, что дежурный матрос спит.

— А ну, вставай! — крикнул рулевому, толкая его в бок.

Тот вскочил и спросонья стал тревожно озираться по сторонам.

— Держи руль! Быстрей! — командовал я.

Тот, наконец, сообразил, что к чему, и с трудом направил «гуляющую» баржу вслед за катером.

На горизонте уже виднелись огни Балаганской пристани. Слева и справа по ходу нашего каравана тускло светились самодельные маяки, установленные на косах Тауйского лимана.

— Вот и конец нашего морского путешествия, — проговорил Сергей, вглядываясь в приближающиеся огни.

Баржу поставили под разгрузку к причальной стенке. Мы сошли на берег. Теперь надо было добраться до Талона. Нам повезло. Вскоре из этого поселка подошла бортовая машина, груженная картофелем. Когда автомобиль разгрузили, я обратился к шоферу:

— Подбрось, хозяин, до Талона!

— Какой разговор! Садитесь! Только учтите, что дорога здесь не асфальт...

Очень быстро мы почувствовали справедливость шоферских слов. Грунтовая дорога была вдрызг разбита, на каждом шагу — колдобины. Однако ЗИС-150 бойко подпрыгивал, на них, а вместе с ним и мы. Через два часа такой адской тряски все же оказались в Талоне.

Встреча со старым якутом

— Где живет сторож со склада Иван Горохов? — сразу же спросили мы у первого прохожего.

— А вон в той избушке, — охотно указал он, — только редко старик бывает дома. Если не на работе, то на рыбалке или на охоте.

Посмотрев в указанном направлении, мы увидели на окраине поселка одиноко стоящую избушку без крыши, внешним видом весьма похожую на якутскую юрту. Такие же наклонные стены, засыпанные вверху дерном. Такая же дверь, обитая снаружи оленьей шкурой. Только в двух небольших окошках вставлены настоящие стекла.

Сторож оказался дома. Он лежал на ороне — деревянной лавке около одной стены. На полу расстилалась медвежья полость. Под ним ворох оленьих шкур. Несмотря на то, что было тепло, якут укрывался заячьим одеялом. На табуретке, рядом с ороном, лежала почерневшая от времени деревянная трубка. Перед, нами был старый якут с морщинистым лицом и узкими щелочками глаз. Он устремил на нас пристальный взгляд. Его голову покрывали редкие спутавшиеся седые волосы, которые, по-видимому, никогда не расчесывались. Натруженные руки со вздувшимися венами лежали поверх одеяла.