Дали глазами Аманды - [37]
В последний момент меня стало пугать то, что я встречу всех этих людей, живущих совершенно по-иному, чем я, и отказалась идти на бал. Дали успокоил меня: ведь его-то я знаю, и еще мы возьмем с собой близнецов. Да, мы приведем с собой диоскуров, переодетых в пажей. И я смогу танцевать с ними. Сам мэтр надел парик а ля Людовик XIV и запасся лорнетом, украшенным драгоценными камнями. «Я переоделся в Дали!» — объявил он. Близнецы в костюмах пажей несли знамя и, на бархатной подушечке, каббалистические знаки блаженного Раймунда Луллия, изображенные на пергаменте. Что касается меня, то, кроме красного платья и лосин, я надела завитой белокурый парик.
— Выньте одну грудь, — посоветовал Дали. — Уверяю, вы будете единственным маком-самосейкой, который на это осмелится. И еще вы будете похожи на амазонку.
Последняя вспышка стыдливости заставила меня набросить на плечи прозрачный красный платок, расшитый золотыми нитями.
Наше прибытие в отель «Ламбер» было впечатляющим. У входа зазывала объявлял имя каждого прибывшего. Алексис де Реде в костюме калифа, ждал приглашенных на лестнице, ведущей на первый этаж, в большую залу с лепниной и фресками. Весь высший свет был здесь: Ротшильды, княгини, кинозвезды и представители высокой моды, аристократы и просто карьеристы, все в масках. Посреди расшитых золотом тюрбанов, одалисок, разубранных драгоценными камнями, Турандот и Лакме, китайских императоров и Шехерезад, фальшивых и наспех скроенных, мы быстро потеряли близнецов. Никто не обратил внимание на пергамент Раймонда Луллия и это задело Дали. Брижит Бардо была одета в обтягивающее платье. Элизабет Тэйлор — в вышитый кафтан. То, что я изображала цветок опиума, никого не интересовало, но моя обнаженная грудь привлекала все взгляды. Все это сборище в конечном итоге походило на тусовку богатых хиппи. Диоскуры чувствовали себя гораздо увереннее, чем мы оба: Дали был уязвлен, что не оказался в центре внимания, меня смущало то, что меня замечают только из-за обнаженной груди.
Несколько дней спустя барон де Реде пригласил нас на обед. Мы были среди близких друзей барона, и Дали мог сколько угодно строить из себя звезду. Барон подарил ему новую трость «в связи с Амандой». Фарфоровый набалдашник представлял собой голову женщины-фиалки в шляпке а ля Людовик XIV.
Последним светским событием зимы был обед, данный Полем-Луи Веллером в голландском посольстве. Дали изо всех сил старался дать мне почувствовать, что он печется только о моем благе и что все эти светские рауты нужно только для того, чтобы послужить пищей для наших кадакесских бесед.
Впрочем, ему не пришлось долго ждать. Когда мы снова оказались наедине, в наших обычных ресторанах, он подробно объяснил мне, кто есть кто, где приобрел состояние.
Все рассказы Дали были приправлены сплетнями. Как консьержка, он был в курсе всех скандальчиков. Такой-то был педерастом, такая-то, известная нимфоманка, содержала альфонса прямо на глазах импотента-мужа. В «Максиме» мы всегда обедали на втором этаже, заставленном тепличными растениями, рядом восседали «завсегдатаи»: сплетница Кармен Тессье, Ротшильды, мадам Альфан, работавшая у Кардена, Мальро, иногда один, иногда с Людмилой Чериной. «Ленен» был более людным: деловые люди, грузные буржуа, провинциалы. По воскресеньям мы отправлялись в «Серебряную башню» — в этот день наши обычные рестораны были закрыты. Дали заставил меня продегустировать утенка, при этом разбирая по косточкам Нотр-дам, этот «скелет курицы», как он говорил. Я отдавала должное «мушиным кораблям» и училась ценить французскую кухню.
Через несколько дней я улетела в Нью-Йорк представлять мини-юбки вместе с их королевой, Мэри Квант. После короткого пребывания в Порто-Рико, загоревшая и посвежевшая, я оказалась 6 января в ужасно холодном Нью-Йорке. Я остановилась в «Винслоу», на углу 55-ой авеню и Мэдисон авеню, в 50 метрах от «Сан-Режиса», где жил Дали.
Вечером Дали повел меня в «Эль Морокко». В детстве я видела много голливудских фильмов со сценами, снятыми в «Эль Морокко», главным образом с Дорис Дэй, все кинопанорамы, пичкавшие меня одними и теми же звездами, были сняты в этом месте. Я заплела маленькие косички, так нравившиеся Дали, надела гипюровую белую кофточку бабушкиных времен и голубые атласные брюки. Мне казались давно знакомыми эти банкетки, обтянутые шкурами зебр, танцплощадка и парни в униформе. Дали был рад вновь обрести меня так быстро — мы расстались с ним в Париже три недели назад.
— Разве я думал, что буду сидеть с вами в «Эль Морокко», когда вы впервые появились в Кадакесе с вашей соломенной корзинкой? Думали ли вы, что наши отношения станут такими интимными?
— Нет, — честно ответила я, — сначала вы были мне антипатичны.
— А сейчас еще больше, — добавил он.
— Вовсе нет.
— А я люблю вас с каждой нашей встречей все больше и больше. Сейчас я люблю вас больше, чем в Париже, больше чем в Кадакесе. Но что-то вы совсем повесили нос, должно быть из-за зимы. Но даже в Нью-Йорке вы похожи на стрекозу. А ну-ка дайте мне взглянуть в ваши глаза цвета сладкого миндаля.
Я почувствовала, как меня переполняет неслыханная нежность. Почему ни один знакомый парень не был способен на подобную аффектацию? Почему никто никогда не говорил со мной так нежно, как этот женатый старик? Жизнь несправедлива… Я хотела бы родиться раньше и познакомиться с сорокалетним Дали. Я отдала бы ему всю свою любовь, и он бы сделал меня счастливой. Почему я встретила его так поздно?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кому сегодня не известны Sony, Honda, Apple Computer, Microsoft? А что мы знаем о людях, их создавших? Чем отличаются гении от обычных людей? Врожденными качествами или талантом, как принято считать? Действительно ли природа важнее воспитания, а наследственность преобладает над социальными факторами? Может показаться, что нет, если вы рассмотрите историю жизни таких великих людей, как Эдисон, Пикассо, Эйнштейн. Альберт Эйнштейн был гениальным ученым ядерной эры, Пабло Пикассо – самым культовым художникомXX века, а Томас Эдисон – наиболее плодовитым в истории изобретателем.
В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.
Предлагаемая книга была написана в начале сороковых годов двадцатого века Яношем Хаммершлаг, известным венгерским музыковедом, органистом и композитором, выдающимся знатоком творчества Баха. В ней он стремился избежать всего того, что является не достоверной истиной, а лишь плодом воображения, так называемого проникновения в душу описываемого человека. Книга говорит словами подлинных источников и таким образом является попыткой обрисовать столь могучую в своей простоте, достойную удивления личность Иоганна Себастьяна Баха.
Генерал от инфантерии Михаил Дмитриевич Скобелев – что мы сегодня знаем о нем? Очень мало, его имя почти забыто, а ведь когда-то его слава гремела по всей России и многие соотечественники именно с ним, человеком действия, связывали надежды на выход из политического кризиса, потрясшего Россию в начале 80-х годов XIX столетия. Рассказу об этом удивительном человеке, многое в жизни и самой смерти которого до сих пор окутано тайной, посвящена данная брошюра.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
Любовница диктатора — всегда интригующий персонаж. Любовница Адольфа Гитлера — персонаж, окруженный зловещей аурой Третьего рейха, Холокоста и Второй мировой войны. Парадоксальным образом Еве Браун приписывали глупость и тщеславие, в то же время возлагая на нее долю ответственности за преступления нацизма. Но это никак не объясняет, почему молодая, здоровая женщина добровольно приняла смерть вместе с поверженным и разбитым фюрером. Собирая по крупицам разрозненные сведения, тщательно анализируя надежность и достоверность каждого источника, английская журналистка и писательница Анжела Ламберт разрушает образ недалекой и бессловесной игрушки монстра, оставленный нам историей, чтобы показать иную Еву Браун: преданную и любящую женщину, наделенную куда большим мужеством и упрямством, чем полагали ее современники.
Дипломат, игрок, шарлатан, светский авантюрист и любимец женщин, Казанова не сходит со сцены уже три столетия. Роль Казановы сыграли десятки известных артистов — от звезды русского немого кино Ивана Мозжухина до Марчелло Мастроянни. О нем пишут пьесы и стихи, называют его именем клубничные пирожные, туалетную воду и мягкую мебель. Миф о Казанове, однако, вытеснил из кадра Казанову подлинного — блестящего писателя, переводчика Гомера, собеседника Вольтера и Екатерины II. Рассказывая захватывающую, полную невероятных перипетий жизнь Казановы, Филипп Соллерс возвращает своему герою его истинный масштаб: этот внешне легкомысленный персонаж, который и по сей день раздражает ревнителей официальной морали, был, оказывается, одной из ключевых фигур своего времени.