Далет-эффект. Да здравствует Трансатлантический туннель! Ура! Судовой врач - [45]

— На улице неудобно разговаривать, к тому же вы замерзли. Почему бы нам не зайти в это кафе? Выпьем кофе, перекусим чего-нибудь.

— Я еду домой, — сказала она, пытаясь обойти Бакстера. Он рукой преградил ей путь.

— Вы не пришли ко мне, как мы договаривались. У вас могут возникнуть серьезные осложнения с паспортом. Но почему вы не хотите поговорить об этом в неофициальной обстановке, сидя за чашечкой кофе? Что в этом плохого?

— Ничего.

Внезапно она почувствовала страшную усталость. Не стоило раздражать этого человека. А чашка горячего кофе будет очень кстати. Она позволила ему взять себя под руку, и он открыл дверь.

Из окна кафе были видны крыши автомобилей на стоянке, а за ними открывался вид на Зунд. В тепле было уютно, и она не стала снимать пальто. Бакстер аккуратно повесил плащ на спинку стула и по-английски попросил два кофе. Он начал разговор только тогда, когда официантка принесла заказ и удалилась на порядочное расстояние.

— Вы подумали о том, о чем я просил вас? — Бакстер приступил к делу без всяких предисловий.

Марта ответила, глядя в свою чашку:

— Честно говоря, нет. Я действительно ничем не могу вам помочь.

— Позвольте мне самому судить об этом. Но вы хотели бы нам помочь?

— Я хотела бы, конечно, но…

— Ну так это самое главное.

Она почувствовала, что попалась в ловушку. Ее ничего не значащие слова вдруг превратились чуть ли не в обещание.

— Здесь не может быть никаких «но», — продолжал он. — И вам не придется делать ничего особенного. В последнее время вы часто общаетесь с женой профессора Расмуссена, Уллой. Продолжайте эту дружбу.

— Значит, вы все-таки следите за мной?

Он отмахнулся от ее вопроса как от пустяка, который не заслуживает ответа.

— Кроме того, вы знакомы с Арни Клейном. Он несколько раз бывал у вас дома. Познакомьтесь с ним поближе. Он в этом деле главная фигура.

— Может, мне еще и переспать с ним? — спросила она, охваченная внезапной злостью на себя, на этого человека, на все вокруг.

Он остался спокоен, хотя на лице появились жесткие складки, а голос зазвучал осуждающе:

— Люди шли и не на такие жертвы ради своей страны. Люди погибали за родину. Я всю жизнь посвятил этой работе, и я видел, как они умирали. Поэтому придержите свои грязные шуточки в духе Маты Хари. Может, вы считаете, что судьба наших ребят, замученных и убитых в войне с корейцами, японцами, вьетнамцами, — тоже предмет для шуток? Они погибли, чтобы сделать мир безопасным для вас, чтобы вы могли быть свободной американкой, жить где хочется и делать что хочется. Свободной. Вы верите в Америку, не так ли?

Его вопрос упал между ними как меч, который надо было подобрать и присягнуть на верность.

— Да, конечно, — проговорила она наконец, — но…

— Верность не признает никаких «но». Она неделима, как честь. Вы знаете, что нужны своей стране, и вы сами делаете свой выбор. У нас нет необходимости забирать ваш паспорт или прибегать к другим методам принуждения…

Нет необходимости, конечно, подумала она язвительно. Зачем тогда вообще упоминать об этом?

— …потому что вы здравомыслящая женщина. Вам не придется делать ничего предосудительного, это я гарантирую. Вы просто поможете восстановить справедливость.

Рев реактивных самолетов, пронесшихся низко над землей, заглушил его слова. Он быстро повернул голову и показал на них с короткой кривой усмешкой.

— Наши, — заметил он. — Вы знаете, сколько стоит реактивный самолет? А мы подарили их Дании. И пушки, и танки, и корабли, и все остальное. Вам известно, что наша страна оплатила пятьдесят процентов всех расходов, которые потребовались на перевооружение датской армии после войны? Да-да, оплатила, хотя об этом теперь никто не любит вспоминать. Не то чтобы мы ожидали особой благодарности. Но им не мешало бы проявить хоть какую-то признательность. А вместо этого мы столкнулись с неприкрытым эгоизмом. Что может крошечная Дания в современном мире? — Он протянул слово «Дания» с нескрываемым презрением. — Из-за своей жадности они забыли, чем обязаны нам. Но они забыли также, что в наше время ничего нельзя сохранить в тайне надолго. Помните красных шпионов и атомную бомбу? Их шпионы работают будь здоров — и не зевают. Они доберутся до далет-двигателя. И когда они сделают это, миру, в котором мы живем, придет конец. Нас либо убьют, либо закуют в цепи — в общем, с нами будет все ясно.

— Не думаю, что до этого дойдет.

— Конечно, нет, потому что вы поможете нам. Америка и раньше бывала единственным бастионом, защищавшим свободный мир, и мы без колебаний возьмем на себя эту ношу опять. Только мы можем гарантировать мир на Земле.

Да, подумала Марта, как во Вьетнаме, в Лаосе, Гватемале, но не решилась сказать этого вслух.

Самолеты вновь пронеслись над ними, делая круг далеко над Зундом. Бакстер глотнул кофе и посмотрел на часы.

— Полагаю, вы хотите вернуться домой и собраться. Вы, наверное, приглашены на сегодняшний большой прием в честь «Галатеи»? Ваш муж имеет отношение к этому проекту. Что он там делает?

Это был вопрос, ответ на который она знала — он увидел, как напряглось ее лицо. Пауза затянулась.

— Ну, Марта, — сказал он с улыбкой. — Вы ведь не станете на