Далекий берег - [6]

Они плыли настолько близко к берегу, что Кристина могла различить небольшие городки и деревеньки и покрытые вереском холмы вокруг них. Дышалось здесь легко, в воздухе не было сажи и дыма, как в Ливерпуле. Кристина подумала: а не лучше ли было бы жить в небольших городках, за которыми зеленеют холмы, увенчанные белыми облаками? Конечно, не все время. А использовать их как порты. Может, когда-нибудь они станут заходить в порты южного побережья. Но тут Кристина вспомнила Джоша и подумала, что будет очень скучать по нему. Нет, Ливерпуль пусть остается. Всего каких-то два дня из двадцати одного – это так немного!..

Что касается Джоша, то для него ожидание «Счастливой звезды» казалось бесконечно долгим. Том Лич ябедничал Джимми Мердоку о том, что Джош предпочитает девчоночью компанию, притом цыганку. Джимми Мердок стал в присутствии других мальчишек допытываться у Джоша, настолько ли Кристина хороша на траве, как была ее мать. Джош не вполне понимал, на что намекал более взрослый Джимми, но чувствовал, что эти намеки оскорбительны и для Кристины, и для ее матери. Сжав кулаки, он двинулся на Джимми. Мальчишки образовали широкий круг. Все знали, что Джош Лукас хорошо действует кулаками, но Джимми Мердоку было все-таки уже четырнадцать лет, и был он достаточно рослый. Увы, в тот день Джош познал унижение, оставшись лежать в пыли с расквашенным носом и разодранными штанами и рубашкой. И отец снова отодрал его за это пряжкой. Чтобы как-то залечить раны, нанесенные его самолюбию, Джош тут же разыскал трех своих сверстников и бил их до тех пор, пока те не запросили пощады.

Восстановив хотя бы частично уважение к самому себе, Джош появился на следующий день в школе, надменно игнорируя присутствие Джимми Мердока. Кейт Кеннеди, прознав о состоявшейся драке от расхваставшегося победителя, смотрела на Джоша с интересом. Конечно, он пока еще был ребенком, но довольно привлекательным. Кейт попробовала представить себе, каким он станет, года через четыре, после чего снова повернулась к Джимми Мердоку, который предложил ей отправиться после занятий на ручей.

Наконец солнечным ранним утром в порт вошла «Счастливая звезда». Джош решил, что занятия в этот день можно послать ко всем чертям, и побежал ее встречать. Кристина, улыбаясь, помахала ему сверху рукой.

– Пойдем на холм? – спросил он, когда Кристина сошла с судна.

Девочка с сожалением покачала головой:

– Нужно вначале навестить дядю Миллера. Ты же ведь знаешь, Джош.

– А потом? Поднимемся к кладбищу?

– Потом – да, – согласилась Кристина. Глаза у нее были грустные. – Я так ненавижу визиты к дяде Миллеру! Другое дело – тетя Миллер, но она еле говорит. Я даже не могу поверить, что эти сопливые детишки – мои кузены!

– Они не кузены, – уверенно сказал Джош. – Они были бы кузенами, если бы дядя Миллер был родной брат твоего отца. А раз они только кузены, то их дети тебе приходятся уже троюродными братьями.

По лицу Кристины можно было понять, что она испытала облегчение, а Джош остался вполне горд собой.

– Готова, Кристина? – спросил ее отец, дружески похлопав Джоша по спине. Он ненавидел визиты к Эрнесту Миллеру не меньше Кристины, но не считал нужным распространяться об этом. Члены его семейства по отцовской линии имели достойные профессии. Его отец был химиком и широко известным аптекарем. Младшая сестра матери выходила замуж в спешке, в чем позже раскаивалась, и в результате этой спешки появился на свет Эрнест Миллер. Эрнест был в настоящее время единственным оставшимся в живых родственником Хаворта, не считая, разумеется, Кристины. Поскольку его семья жила в Ливерпуле, Джон Хаворт считал своим долгом поддерживать родственные отношения. Тем более что Эрнест Миллер, как и его отец, не демонстрировал большого прилежания к работе, и его жена и дети жили в невероятной бедности. Визиты капитана Хаворта были светлым лучом в жизни детишек. Он никогда не приходил с пустыми руками, принося с собой пакеты с чаем, бисквиты, свежие фрукты – лакомства, которые в другое время у них на столе не появлялись.

Крепко сжимая отцовскую руку, Кристина готовилась к тому, чтобы пережить предстоящее испытание. Миллеры жили в домике, который находился через две улицы от дома Джоша. По дороге Джон Хаворт зашел в маленькую лавку и купил несколько булок хлеба, восемь унций вареной ветчины, несколько банок сгущенного молока, сахара, масла и чая. Наконец набил карманы различными недорогими конфетами и продолжил путь дальше, то и дело нагибаясь под веревками с развешанным для сушки бельем. Когда они приблизились к домику, дверь которого была открыта, Джон Хаворт незаметно расправил плечи и поудобнее сжал в руке ладонь Кристины.

У порога их встретили радостным визгом детишки и, окружив Джона Хаворта, стали ловить конфеты, которые он им подбрасывал. Затем капитан повернулся к ним спиной и шагнул в темную комнату, откуда шел тяжелый запах. Жилье было не хуже и не лучше того, что находилось возле Ливерпульского порта, но мысль о том, что его кровный родственник живет в таких условиях, и притом главным образом по причине лени, наполняла капитана гневом.