Далекий берег - [22]

Уилф засмеялся и одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние. Нож со звоном упал на пол, Уилф схватил девушку за запястья. У него было уже немало стычек с Кристиной, он знал о ее излюбленном приеме – ударе коленом и на сей раз на него не попался. Он быстро опрокинул ее на пол и всей тяжестью своего тела, которое мало уступало по весу отцовскому, навалился на девушку. Кристина извивалась и кричала, однако Уилф левой рукой зажал ее правую, а свободной рукой разодрал лиф ее платья до пояса. Ощутив ладонью упругие холмики, он впился в них ногтями, стал кусать соски с такой силой, что выступила кровь…

Кристина и раньше боялась быть изнасилованной, но это было гораздо хуже.

Она никогда не думала, что для нее приятной музыкой будет свист ремня Миллера. Уилф завыл, пытаясь вскочить на ноги и прикрывая руками голову. Отцовский ремень хлестал его по спине, плечам и голове. Порка сопровождалась отцовскими проклятиями и крепкими выражениями. Уилф выскочил на улицу со следами крови Кристины на губах.

Кристина лежала на полу в полубессознательном состоянии, не имея сил даже пошевелиться и прикрыть наготу, не то что встать. На нее упала тень Эрнеста Миллера. Кристина попыталась сказать слова благодарности, но не могла произнести ни звука.

Эрнест Миллер ухмыльнулся. Парень обломал ее. Она водила глазами, с трудом приподнимая отяжелевшие веки, и Эрнест Миллер понял, что ее дух сломлен. Она была фактически без сознания. А Лиза ушла к Флорри.

Он остановил взгляд на исцарапанных грудях, на бессильно раскинутых ногах. Юбка была задрана до пояса, открывая обольстительное зрелище. И тогда Эрнест Миллер решительно расстегнул штаны и совершил с дочерью кузена то, о чем мечтал многие годы. Страсть и похоть захлестнули его с такой силой, что он не обратил никакого внимания на отчаянные крики появившейся на пороге жены. Он не встал с племянницы до тех пор, пока не довел дело до полного своего удовлетворения.

Кристина не знала, сколько она пробыла в забытьи, когда поняла, что над ней плачет Лиза, обтирая ее ссадины губкой, смоченной в теплой воде. Чтобы очистить ее. Как будто после этого Кристина могла быть чистой…

Как сквозь сон до Кристины долетали невнятные извинения Лизы, которая пыталась прикрыть ее наготу. Она наблюдала словно со стороны за тем, как Лиза сжигала окровавленные тряпки. Кровь на груди уже подсохла. А теми тряпками, которые сейчас сгорали, Лиза вытерла царапины, нанесенные Кристине Эрнестом Миллером совсем на других частях ее тела. Кристина пребывала в каком-то темном мареве. Ей совсем не хотелось приходить в себя и возвращаться к реальной действительности. Если даже присутствие жены не могло остановить Эрнеста Миллера, то на что ей можно надеяться?

Когда девушка с трудом открыла глаза, Лиза держала ее за руку, на ее лице было написано отчаяние.

– Я так сожалею! Он настоящий зверь! Его не удержать, если он что-то задумал. – Лиза начала рыдать, закрыв лицо фартуком, поскольку ей стыдно было смотреть в глаза Кристине.

– Ничего, тетя Лиза, – слабым голосом сказала Кристина. – Они оба ушли?

Лиза кивнула.

– Тогда помогите мне собрать мои вещи.

На сей раз Лиза не делала попыток остановить Кристину. Весьма малочисленные пожитки девушки были завернуты в шаль.

– Куда ты собираешься идти?

– К своей фее, – ответила Кристина, превозмогая боль.

Идти было мучительно тяжело, но Кристина стиснула зубы и в последний раз переступила через порог этого дома. Ни в каком борделе жизнь не будет настолько омерзительной, как в доме, где ее будут поочередно насиловать дядя Эрнест Миллер и его сын Уилф.

Была почти полночь, когда Кристина добрела до ярко освещенного борделя «Веселые утехи».

– Мне нужна Бесси Малхолленд, – сказала она гиганту, стоявшему у двери как часовой, и, потеряв сознание, упала у его ног, продолжая сжимать в руке узел со своими пожитками.

Глава 6

Очнулась Кристина на широкой кровати с белоснежными простынями. Розовый потолок был украшен золотыми херувимами. Она снова закрыла глаза, собираясь продолжить сон, но Бесси заметила движение ее ресниц и сказала:

– Приподнимись и сделай глоток из этого стакана. Тебе станет лучше.

Кристина узнала голос. Он звучал приветливо и успокаивающе. Девушка не без усилий снова открыла глаза. Херувимы оставались на том же самом месте, так же как и дышащая материнским теплом фигура в атласном розовом пеньюаре. Кристина заморгала, и Бесси засмеялась, полной рукой помогая девушке подняться и опереться о подушки.

– Давай для начала глотни немного.

Кристина вспомнила о джине Лапальщика и заколебалась, но затем уловила знакомый запах бренди, которому отдавал должное отец. Она сделала несколько глотков и почувствовала, как тепло разливается по всему ее израненному телу.

– Кто бы он ни был, но обошелся он с тобой жестоко, – без обиняков сказала Бесси.

Кристина подняла руку и осторожно коснулась грудей. На ней была какая-то странная ночная рубашка. Изделие из кружев и атласа, которое почти не закрывало сосков. Груди у нее болели от синяков и ссадин, хотя запекшаяся кровь была смыта. Следы зубов Уилфа были настолько глубокими, что казалось, останутся на всю жизнь. Словно прочитав ее мысли, Бесси успокоила девушку: