Далекие острова - [33]

При моем появлении капитан встал, крепко пожал мне руку и указал на стул рядом с собой.

— Здравствуйте, Бур. Позвольте представиться, капитан Хал. Можете звать меня по фамилии или просто капитан, мне все равно.

— Здравствуйте.

— Я встретил Вас грубовато, простите. Хочу сразу предупредить, я пьяница, пью с утра до вечера, но связи с миром не теряю. В некотором роде Вам повезло. Я гений и приведу Вас на стоянку адмирала Толя с закрытыми глазами. Вина хотите?

Я с интересом разглядывал капитана. Проведя на военной службе три года, я повидал всякое, встречал и более странных людей. Среди офицеров, прошедших войну, пьяниц было великое множество, были наркоманы и умалишенные. Трудно было сохранить рассудок и волю, после того, что нам пришлось пережить.

— Хочу.

— И правильно, — капитан налил мне вина.

— Воевали?

Я кивнул и улыбнулся, — воевал.

— Я тоже всю войну прошел. Рад, что поплыву с боевым офицером. Не люблю крысюков.

— У меня в морине половина офицеров и рядовых воевала.

— Что пьете?

— Предпочитаю коньяк.

Неожиданно капитан нагнулся и хлопнул меня по колену, — Мы с Вами поладим.

Мы просидели в кают-компании около получаса, поговорили о войне, о столичных нравах. Капитан мне понравился, грубоватый и прямолинейный, он не пришелся ко двору в адмиралтействе и был, как он выразился, сослан на галеры. Экипаж был сформирован две недели назад. Своего помощника капитан невзлюбил, но о команде отзывался хорошо. Офицеров на борту было не много, капитан обещал меня за завтраком со всеми познакомить. Корабль Халу нравился, он сделал на нем переход с острова Бонт.

— Это интересная посудина, — говорил капитан, — она с виду неказиста, но идет хорошо. Внутренности все новые.

— Утопленник? — спросил я.

Капитан, как-то странно на меня посмотрел и улыбнулся, — не знаю и даже думать об этом не хочу.

Он минуту помолчал, прихлебывая вино.

— Не разделяю ваши десантные суеверия. Я ходил на утопленниках и пока еще жив.

Я вернулся на палубу проследить за погрузкой. Трюм был открыт, внизу несколько моряков раскидывали лопатами уголь, кран натужно скрипя и плюясь паром, тянул вверх очередную платформу, на причале перекрикивались рабочие, наши подводы уже разгрузили и откатили в сторону, чтобы не мешали, их погрузят в последнюю очередь. От воды тянуло мазутом. Кос с корабельным интендантом быстро поладили и распределили обязанности. Лучшее, что я мог сделать это не мешать, поэтому задав несколько пустых вопросов и выкурив на палубе папиросу, ушел к себе в каюту. Книги и личные вещи я разложил в спальне, одежду и белье определил в шкаф, заняв всего три полки из шести, почти пустой саквояж засунул под кровать, неприкосновенный запас, бутылки с коньяком и сигары, пристроил в гостиной в буфет.

Первая суета после посадки улеглась. Офицеры и моринеры в кубриках, вскрывали сухой паек. Я не препятствовал. Мы ушли из казармы без завтрака, а к столу местные повара пригласят нас не раньше восьми. Мне есть не хотелось. Я расположился в кресле и попытался подремать, но сон не шел, я все еще был сильно возбужден. Я вспоминал наш путь на корабль, Эн с детьми, заброшенный причал и свое первое впечатление от корабля. Я всегда доверял своей интуиции. Она много раз выручала меня, но сегодня я не чувствовал ничего. Помню, что «Грозный», как-то сразу мне не понравился. От него веяло неясный беспокойством. В разгар войны, десантным кораблям перестали присваивать имена, а просто давали номер. Многие «Быстрые» и «Смелые», восстанавливались, перекрашивались и получали вместо имени безликую цифру. Их славная или позорная история стиралась и начиналась заново.

В дверь постучали.

— Открыто.

В каюту протиснулся десантник из третьего взвода.

— Господин супер-лейтенант-моринер, Вас просят на палубу.

Я быстро встал и, громко хлопнув дверью, вышел из каюты. Ненавижу неожиданности. Тем более в походе.

Возле лестницы на верхнюю палубу, меня перехватил Бад. Он ухмылялся.

— Там на причале кое кто появился. Надо тебе посмотреть.

На палубе было людно. К экипажу, занимающемуся своими делами, присоединились наши моринеры и командиры взводов, передо мной расступались, давая дорогу. Моринер-лейтенант Мас, стоявший у самого борта, уперев руки в бока, громко сказал:

— Зачем сюда пригнали этих убогих, причал подметать?

Кто-то засмеялся.

На причале стоял взвод егерей. Они затравленно смотрели на корабль, на собравшихся на палубе десантников. Форма на них была новая, белая, она еще не успела полинять от пота и частых стирок, ремни и патронные сумки тоже были новые, хоть на парад. У трапа стоял совсем молодой лейтенант. Видимо некоторые насмешки долетали до него, потому что юное загорелое лицо было красным и нахмуренным. Я не сразу узнал адъютанта адмирала Крола. В егеря брали тех, кто по здоровью не годился в нормальные войска. Они никогда не участвовали в десантных операциях, обычно их использовали для охраны объектов или обороны береговых линий. Моряки, в особенности десантники, относились к ним с презрением, называли тухлятиной, крысюками и швабрами.

— А ну, прекратить галдеж! — рявкнул я и смешки закончились. Повернувшись к моринерам, я скорчил недовольную гримасу, — Вам заняться нечем? Марш по кубрикам, закрыться и сидеть тихо. Командирам взводов проследить и через двадцать минут ко мне на инструктаж.